Год гнева Господня (СИ)

Ивар молча отсчитал запрошенную сумму. Одноглазый удовлетворенно кивнул и, не попрощавшись, вышел во двор.

Побросав нехитрые пожитки в сундук, Ивар недолго поковырялся со старым навесным замком, пытаясь провернуть его. Уже собравшись спускаться вниз, он услышал за спиной лязг отодвигаемого засова. Ивар обернулся поприветствовать своих новых соседей — и осекся на полуслове.

Стоя в дверном проеме, на него немигающим взглядом смотрел седой старик, на темной выцветшей робекоторого кричащим пятном желтело тряпичное кольцо. «А вот и причина низкой цены», сокрушенно подумал Ивар. «Скотина хозяин, морду бы ему набить. Да и Дамиан — тоже ведь наверняка знал…»

Из-за спины старика-еврея выглянула черноволосая девочка лет шести и принялась с любопытством разглядывать Ивара. Сквозняк из дверей подул ей в лицо, откинул назад кудрявые локоны — и Ивар оцепенел: на месте ушей у девочки багровели два уродливых плохо заживших шрама.

Перехватив испуганный взгляд Ивара, девочка смутилась и стыдливо закрыла ладошками свои искалеченные уши.

— Добрый день, — первым нарушил неловкое молчание старик-еврей. — Меня именуют Жюда Машо.

Ивар назвал свое имя и, отведя взгляд, поспешно спустился вниз. Нет, не то чтобы он на дух не выносил иудино племя; но жить вместе с ними — это уже слишком. Вот только как быть с деньгами — живоглот-хозяин наверняка не вернет их назад: pacta sunt servanda*…

[*Лат. «договоры следует соблюдать»]

На улице царило непривычное оживление. Люди возбужденно переговаривались о чем-то меж собой, многие быстрым шагом двигались вверх по улице, в сторону реки. Ивар схватил за рукав пробегавшего мимо мальчишку лет двенадцати и спросил, в чем дело. «Отпусти!» принялся яростно вырываться тот. «Мой отец найдет тебя и побьет!» Пришлось выпустить нервного гаденыша на волю. Отбежав на несколько шагов, сорванец крикнул Ивару: «Король приплыл! Король в городе!»

«Что за ерунда?» думал Ивар, шагая, однако, вместе с прочими в сторону Лунного порта. «С чего бы королю Эдуарду приплывать в Аквитанию? Вот про принцессу Иоанну Граций что-то рассказывал: что вроде как должна заглянуть в Бордо на пути в Кастилию. Но неужели сам король отправился вместе с ней?»

Жаркий восточный ветер обдувал лицо мохнатой уличной пылью. Чем ближе подходил Ивар к Лунному порту, тем плотнее и взбудораженнее становилась толпа вокруг. Достаточно быстро выяснилось, что никакой не король, а всего лишь принцесса с эскортом прибыли в столицу Гиени. Что, однако, не отменяло торжественности и исключительности момента: мало кому из собравшихся на пристани доведется еще раз в жизни лицезреть живого монарха, пусть и будущего.

Ивару стоило большого труда протиснуться в первые ряды. Лучники эскорта изо всех сил сдерживали напиравших бордоссцев, пытаясь оставить для принцессы узкий проход. Один из охранителей, белобрысый парень в пропахшем потом гамбезоне,* что-то крикнул Ивару на английском и грубо пхнул его в плечо. Одновременно надавили сзади, да так, что Ивар едва не повалился на землю вместе с невежей-англичанином. Дышать в этой толчее, в самый разгар июльской жары, становилось все труднее.

[*То же самое, что акетон, стеганый поддоспешник]

Наконец, в удерживаемом лучниками проходе показалась сама принцесса, сопровождаемая двумя пожилыми сеньорами в дорогих черных одеждах. Ивар внимательно всматривался в лицо будущей королевы Кастилии, пытаясь разглядеть в нем черты ее венценосных родителей. Похоже, единственное, что унаследовала юная Джоанна от матери Филиппы — это рыжеватые волосы да веснушки на слегка вздернутом носу. И еще, возможно, темноватый оттенок кожи — в ярком свете южного солнца было не разобрать. От отца же Джоанне достались глаза с хитрым прищуром и надменный излом темных бровей. В остальном же — обычная пятнадцатилетняя девушка, не страхолюдина, но и не писаная красавица.

Поравнявшись с Иваром, принцесса неожиданно сверкнула на него озорными глазами и приветливо кивнула. Ивар оторопел, не понимая, чем удостоился такой чести. Потом подозрительно обернулся, насколько позволяла давка — и увидел прямо перед собой светящееся лицо своего старого приятеля Грация, радостно махавшего принцессе рукой. Молодой менестрель тоже узнал Ивара и живо кивнул ему, крикнув что-то вроде «и ты здесь».

Быстро поднявшись по дощатому настилу, проложенному вверх по отлогому берегу Лунного порта, принцесса Джоанна и ее немногочисленная свита скрылись в проеме городских ворот. Зрелище продлилось до обидного недолго. Горожане принялись спешно расходиться: смотреть здесь больше было не на что. Разве что на английских лучников с их зачехленными двухъярдовыми луками, да на сундуки с приданным принцессы, что сгружали на берег с габар портовые носильщики.