Год гнева Господня (СИ)

«Принцессе едва стукнуло пятнадцать, а у ней уже четыре имени. Куда ей столько?» Джон равнодушно смотрел на приближающийся Бордо. «Вот мой родитель — упокой Господь его душу — вообще не напрягался: старшего брата назвал Джоном, и меня Джоном. С другой стороны, он прав: ведь имя выбирают не для красоты, а под небесного покровителя. А кто лучше заступится за тебя на небесах, если не Иоанн Евангелист, возлюбленный ученик Христа? Разве что апостол Петр сравнится с ним по силе. Потому-то у нас и нарекают каждого второго Джоном либо Питером. Ну или Уильямом — дабы осенить свое чадо венцом удачи Гийома Завоевателя».

«С другой стороны, принцесса права. Просто так проплыть мимо, не одарив вниманием своих аквитанских вассалов, было бы крайне непочтительно, на грани пренебрежения. Они ж тут все гордые и обидчивые, эти гасконцы. К тому же, не помешает лишний раз показать могущество и щедрость английского короля».

Король Эдуард действительно постарался не ударить в грязь лицом перед своими южными вассалами и союзниками. Два кога были полностью отданы под приданое принцессы. Роскошные венчальные платья из дорогого ракматиза — плотного шелка из восточных стран, отрезы красного бархата, серебряные пуговицы с позолотой и эмалью, корсеты с вышитыми на них золотыми звездами и полумесяцами, поблескивающими ледяными искрами алмазов, платья из темно-зеленого шелка, расшитые розовыми кустами и фигурками диких животных, синие мантии с золотыми львами, отороченные горностаевым мехом, кружевное постельное белье, занавески, балдахины, платья для церемоний, платья для конных прогулок, платья на каждый день — и так без конца. Джон видел, как все это богатство перегружали на суда в Портсмуте — народу сбежалось столько, что едва не передавили друг друга на пристани.

Королю Эдуарду очень нужна была эта свадьба. Ведь Нисса — его последняя незамужняя дочь, а стало быть, последний шанс породниться с кастильской короной. К сожалению, у короля Альфонсо XI не было дочерей, один лишь четырнадцатилетний сын Педро. Еще, конечно, бастарды, но они не в счет. А если вдруг Кастилия встанет на сторону французов — у Англии могут возникнуть большие проблемы на море. Да и надежд оттяпать себе Аквитанию кастильцы вряд ли оставили.

Поэтому король Эдуард лично следил за всеми свадебными приготовлениями. Еще с марта разослал он по «Пяти портам»* приказы о реквизиции сорока судов. Сорок — это, конечно с большим запасом, как обычно; в итоге снарядили девять когов. В охрану принцессе король выделил сотню отборных лучников, многие из которых отменно показали себя при Креси, при осаде Кале, в бретонской кампании. Во главе их король поставил самого Джона де Вира, графа Оксфордского, заслуженного и уважаемого в армии капитана, однако тот в последний момент захворал и вынужден был передать командование своему племяннику Эмери.

[*Союз английских портовых городов]

Джон презрительно сплюнул за борт. Племянник графа был младше его на два года, воевал без году неделю, а уже поставлен командовать сотней лучников-ветеранов. А Джон? За все заслуги и безупречную шестилетнюю службу — шесть денье в сутки. Всего на три денье больше, чем у лопушков-новобранцев. Сто восемьдесят денье в месяц — это пятнадцать шиллингов, то есть девять фунтов в год. Оно, конечно, побольше, чем у какого-нибудь лондонского мастерового, но по сравнению с тем же Эмери де Виром — жалкие гроши. Вон, у него один только меч стоит небось раза в два дороже. И какого рожна ему понадобился меч здесь, на судне? Ах, ну да: перед принцессой же покрасоваться. Было бы у нашего Белоручки с собой три меча — нацепил бы на себя все три.

Джон с неприязнью смотрел, как Эмери, увиваясь вокруг принцессы и сопровождавших ее Роберта Буршье, Эндрю Уффорда и других знатных персон, достал откуда-то свежую грушу и протянул ее Ниссе. Принцесса со снисходительным любопытством приняла подарок и тут же принялась жадно грызть его, словно оголодавшая простолюдинка. Роберт Буршье с укоризной покачал головой, как бы напоминая принцессе о правилах приличия. Нисса лишь фыркнула в ответ, развернулась и быстрым шагом направилась в нос кога. Через пару мгновений гримаса недовольства исказила лицо принцессы. Нисса брезгливо выплюнула недожеванный кусок за борт, а саму грушу отшвырнула в другую сторону, едва не попав ею в Джона. «Похоже, для нее я и впрямь пустое место», бесстрастно отметил Джон, глядя, как покачивается на речных волнах надкусанный принцессой фрукт. «Странно, разве груши не тонут в речной воде?»

С реки пахнуло какой-то помойной тухлятиной. Или это уже запахи Бордо? Джон брезгливо передернул плечами. Больше всего на свете он ненавидел нечистые запахи. В том числе, запах немытого тела. Наверное, это из-за отцовских дубилен в Сибил Хедингеме. Это из-за них соседские мальчишки называли его вонючкой и тошнотиком. За что тут же расплачивались битыми носами. Вот только племянника графа де Вира бить было нельзя. Чем этот мелкий говнюк и пользовался, всячески изводя Джона.