Год, какого еще не бывало

        — Стараюсь, — совершенно серьезно ответил Снейп, а потом позволил себе легкую усмешку, которая смягчила его черты: — Я часто проверяю здесь студенческие работы. Так что приходится держать под рукой как минимум зелье от головной боли и антисплинный бальзам.

        — Что, так плохо? — спросил Гарри.

        — Сам посуди, — Снейп протянул ему лежавшее сверху в стопке эссе какой-то второкурсницы. Гарри не стал вчитываться; ему было все равно, что Холли Хорнбраун пишет о дрожжевых спорах. Интересовали его заметки Снейпа. «Что это, эссе или размышление о хлебе и кексах? — писал его учитель. А еще: — Если вы голодны, сделайте перерыв, прогуляйтесь в Большой зал и лишь затем беритесь за домашнее задание!»

        — Драко говорит, вы оскорбляете студентов, чтобы заставить их лучше заниматься, — заметил Гарри и поднял голову. — Это правда?

        Снейп отложил перо, оперся обеими руками о стол и посмотрел Гарри в глаза.

        — Да некоторой степени. Не могу сказать, что много размышлял об этом, но я еще в начале своей преподавательской карьеры заметил, что умело высказанное оскорбление нередко оказывает благотворный эффект.

        — Но вы же не оскорбляете слизеринцев, — возразил Гарри. — Вы что, не хотите, чтобы они занимались так же хорошо, как все остальные?

        Взгляд Снейпа стал заметно тверже.

        — Безусловно, я не оскорбляю их публично. Существует такая вещь, как верность Дому. Кроме того, слизеринцы негативно реагируют, если их стыдить. Может быть, тебе следует учесть это, имея дело с Драко.

        Гарри не ответил, и зельевар многозначительно зашуршал свитками.

        — Итак, если ты хотел лишь избавиться от головной боли и покритиковать мою манеру преподавания, с этим мы разобрались. Так что, если не возражаешь...

        — У меня не болела голова, — перебил Гарри. — Ну, не настолько, чтобы просить помощи. И я не хотел вас критиковать.

        — Да? — Снейп уставился на него.

        — Да. Я просто... я не знаю. Я хотел поговорить с вами.

        Снейп явно ждал продолжения, но Гарри не знал, что сказать. И, пожалуй, не знал даже, почему пришел сюда. Он знал только, что ему нужно было поговорить — ни о чем конкретно, просто так. Раздираемый противоречивыми желаниями и впечатлениями, соображал он сейчас плохо.

        — Для человека, который хочет поговорить, ты очень много молчишь, — наконец заметил Снейп. Гарри устало кивнул и встал, собираясь уходить, однако Снейп жестом предложил ему снова сесть, а потом мягко спросил: — Я тебя чем-нибудь расстроил?

        Гарри, разглядывавший свои руки, поднял голову.

        — Нет, просто... хотя, может быть, и да. Вы правда сказали профессору Макгонагалл, чтобы она не приводила сюда моих друзей слишком часто?

        — Это казалось разумной мерой, учитывая, как они прежде нередко провоцировали Драко.

        — Это он их провоцирует!

        — Кажется, не Драко пытался проклясть другого студента и накормить его слизняками, — тихо возразил Снейп, слегка постукивая пальцами по столу.

        — Он обзывал Гермиону грязнокровкой!

        — Он хоть раз с Самайна произносил это слово?

        — Не при мне, — неохотно признал Гарри. — Но дело не только в моих друзьях из Гриффиндора. Вы и Ремуса ко мне не пускаете.

        — Его придушить мало за то, что он с тобой сделал, — ледяным тоном заявил Снейп.

        — Нет, не его, а Люциуса Малфоя! — огрызнулся Гарри. — А вместо этого вы все так устроили, что мне приходится любезничать с его сыном!

        Снейп резко поднялся, и, повинуясь взмаху его палочки, дверь кабинета захлопнулась.

        — Теперь можно говорить открыто, — объявил он. — Опять не задумываешься, что уместно, а что нет, Гарри? Драко в двух шагах отсюда!

        Гарри скривился.

        — Вот почему я теперь не могу с вами поговорить! — выкрикнул он, вскакивая со стула. — Все всегда сводится к тому, что почувствует Драко!

        — Не говори глупостей, — резко сказал Снейп. — Я знаю его всю его жизнь. И как никто понимаю, насколько велико сейчас давление на него. Но меня волнует не только он.

        — Так я и поверил, — пробурчал Гарри.

        Снейп покачал головой.

        — Гарри, ребячество тебя не красит. Я забочусь о вас обоих.

        Гарри снова плюхнулся на стул и уставился на учителя широко распахнутыми глазами.

        Вздохнув, Снейп обошел стол кругом и сел на второй стул напротив Гарри, придвинувшись так близко, что они почти касались коленями.

        — Гарри, не говори, что ты не понимал этого раньше. Неужели ты думаешь, что я часто приглашаю гриффиндорцев жить со мной?

        — Нет, но обстоятельства вас вынудили, — пробормотал Гарри. — И чувство долга, учитывая все, что обо мне наболтала Трелони.

        — Да, пророчество делает твою роль значительной, — ровным тоном согласился Снейп. — Но не из-за него ты важен для меня. Я не о долге думал, когда предложил тебе свой дом.

        — Правда?

        Гарри знал, что напрашиваться на такие откровения нехорошо, но его словно изодрали изнутри — так ему нужно было услышать больше.

        — Я рад тебе помочь, — продолжил Снейп, склонив голову набок и разглядывая его. — Ты, кажется, расстроен тем, что я это признаю.

        Снова повисло молчание. Гарри опять повесил голову и потер виски, хотя благодаря великолепному зелью боль давным-давно исчезла без следа. Снейп глубоко вдохнул, потом осторожно взял Гарри за руки и заставил отнять их от лица.