Год, какого еще не бывало

        — Ты не часто бродишь по ночам, когда она обычно пробуждается. Я вызывал Драко заклинанием, чтобы не будить тебя.

        Да, это было совершенно понятно.

        — А почему вы ждете, пока Метка начнет болеть? — не мог не спросить Гарри. — Ведь, наверное, можно полностью избежать боли вызова, если... ну... срезать ее, как только она начнет появляться?

        Снейп вздохнул.

        — Разумное предположение. Тем не менее, есть другие соображения, которые необходимо принимать в расчет. — Он снова вздохнул, на сей раз очень устало. — Проклятый шрам в буквальном смысле нельзя уничтожить, Гарри. Кожа, которую я срезаю, не разлагается, а поскольку она пропитана магией Волдеморта, я не могу отдать ее домовикам, словно обычный мусор. Нельзя и оставлять ее лежать просто так. Без физической связи с моей собственной магией эти чары могут сделаться нестабильными и начать просачиваться в воздух или в здание вокруг. Драко помогал мне справиться с этой проблемой: мы обновляли стазис-зелье, которое я использую для... консервации. Сначала мы работали над этим. Во второй половине дня мы занялись самой Меткой.

        — О господи, — простонал Гарри, представляя эти долгие мучительные часы. Неудивительно, что Снейп предпочел беспамятство, хотя бы на некоторое время. И неудивительно, что ему нужна была помощь в лаборатории. — А как же в Девоншире? Вы сказали, что первый раз срезали Метку там? У вас же еще не было готово стазис-зелье?

        — Тогда его еще просто не существовало. Тут пришлось действовать методом проб и ошибок, — Снейп помрачнел немного. — В Девоншире мне помог Альбус, он забрал Метку с собой, когда приносил кое-какие припасы для тебя. Мы тогда надеялись, что, возможно, сумеем обмануть Волдеморта, если он попытается выследить меня через Метку. Но дело кончилось только всплеском темной магии в стенах Хогвартса. Пришлось срочно разрабатывать стазис-зелье.

        — Вы правда здорово во всем этом разбираетесь, — восхищенно сказал Гарри. — И вы очень смелый человек.

        Снейп нахмурился, но ничего не ответил.

        Покосившись на его рукав, Гарри живо представил повязку под тканью, а под повязкой — окровавленную плоть.

        — Надо мне побыстрее убить этого сукиного сына, — осознал он. — Потому что до тех пор вам придется все время это делать.

        Теперь помрачнел и взгляд зельевара.

        — Как ты думаешь, почему я скрывал это от тебя, Гарри? У тебя и так больше трудностей в жизни, чем должно быть у любого человека твоего возраста. Это моя проблема.

        — Да, но я мог бы положить этому конец...

        Снейп подался вперед и заговорил взволнованно и настойчиво, глаза его, вовсе не похожие сейчас на бездонные туннели, были полны искренней убежденности:

        — Когда-нибудь ты так и сделаешь, без сомнения. Но только когда придет время, Гарри. Когда ты вырастешь и будешь к этому готов. Ринувшись в бой раньше времени, ты проиграешь нашу войну...

        Как можно быть таким тупым?

        — Мне плевать на войну! — вскричал Гарри. — Я забочусь о вас!

        — А. — Снейп вдруг как-то обмяк всем телом и расслабился. — Да. Я... спасибо, Гарри. Я рад это слышать, пусть даже это гипербола.

        — Чего?

        — Гипербола. Преувеличение. Я имею в виду, что, без сомнения, тебе вовсе не «плевать на эту войну». Что касается меня, однако... если ты в заботе обо мне попытаешься помочь раньше, чем будешь к этому готов, ты только усугубишь мое положение.

        Это, безусловно, было правдой. Гарри неохотно и резко кивнул.

        — Довольно об этом, — объявил Снейп. — Так. Ты пришел ко мне вчера ночью просто спросить о запертой двери?

        «Скажи “да”, — подсказывал внутренний голос. — Скажи, что больше ничего тебя не беспокоило и что все в порядке. Потому что все в порядке».

        Только... в порядке все или нет, разве такие отношения он хочет иметь с отцом? Когда притворяешься, что тебя ничего не беспокоит, хотя это не так? Сказанное Снейп в тот вечер было просто ужасно. И да, сейчас казалось, что все в прошлом, и Гарри вовсе не был злопамятен... но он просто не мог притворяться, что ничего не случилось.

        Даже если Снейп мог.

        Он подтянул колени к подбородку и обнял их, расстроенно глядя на отца. Вдруг кольцо, висящее на шее, показалось невыносимо тяжелым. Он сунул руку под свитер, вытащил кольцо и принялся вертеть в пальцах.

        — Меня очень обеспокоило то, что вы тогда сказали, профессор, — признал он.

        — В пылу ссоры люди часто говорят обидные вещи, — возразил Снейп, глядя ему в глаза. — Я отказываюсь думать, что ты слишком мал, чтобы это понимать.

        — Да, но...

        — Тебе стоит помнить и еще об одном, — перебил тот. — Весьма часто именно близкие люди говорят друг другу самые отвратительные вещи. Подумай сам. Люди говорят в семье то, чего никогда не осмелятся сказать просто знакомому. Чем теснее узы, тем более люди склонны проверять их на прочность.

        — По таким меркам, профессор, — сердито фыркнул Гарри, — мои маггловские родственники были мне ближе всех на свете, столько гадостей они мне говорили.

        Снейп сложил руки домиком и постучал кончиками пальцев друг о друга.

        — Верно. Мне следует помнить, что ты прожил пятнадцать лет отнюдь не в образцовом семействе. Итак, возможно, ты освежишь мою память и напомнишь, что именно я сказал?