Год, какого еще не бывало

        Снейп ловко поймал все три и аккуратно убрал в карман мантии. Его собственная была по-прежнему направлена на Гермиону, и ее кончик описывал ту характерную дугу, которая означала, что до заклятия забвения осталось не больше мгновения.

        В ярости Гарри бросился к Снейпу и, глядя ему в лицо, заорал:

        — Не смейте, слышите! Не смейте, вы что, на хрен, спятили?

        Рон вытаращил глаза.

        — Тысячу баллов с Гриффиндора, — простонал он, будто потеря баллов — это самое страшное, что могло с ними случиться.

        — Да заткнись ты, — рявкнул Гарри. — Не снимет он баллы, а если и снимет, то пусть хотя бы за дело, — он снова повернулся к Снейпу. — Прочитайте сами, ладно? И потом мы что-нибудь придумаем.

        С этим словами Гарри швырнул профессору неаккуратно сложенное письмо и, не обращая внимания на палочку, которую Снейп так и не убрал, обернулся к Гермионе.

        Она сидела на полу, обхватив колени руками и раскачиваясь взад-вперед. От Рона толку было мало, он только бормотал что-то невнятное — что раздражало Гарри безмерно. Он опустился на колени рядом с Гермионой, обнял ее, притянул к себе и зашептал на ухо:

        — Ш-ш-ш, все хорошо. Он ничего не сделает, честное слово. Я потом объясню почему, но я точно знаю, Гермиона, поверь мне.

        Она кивнула и перестала раскачиваться, но все равно была явно перепугана.

        Дочитав письмо, Снейп обратился к Гарри:

        — Я весьма разочарован, мистер Поттер, что вы опять оказались не в состоянии держать свою частную переписку при себе!

        Едва услышав, что его друга несправедливо обвиняют, Рон тут же воспрянул духом.

        — Ничего себе! — крикнул он. — Это вы забираете у него письма и читаете их вслух, сэр!

        — Закройте рот, мистер Уизли, или я все-таки сниму баллы с Гриффиндора, — прорычал Снейп.

        Это возымело эффект — Рон заткнулся, уставившись на Гарри во все глаза: «А после того, что ты ему сказал, он их не снимет?!»

        — Мне очень жаль, профессор, что я уронил письмо, — сказал Гарри настолько спокойно, насколько мог. Не сорваться на крик стоило огромного труда, но инстинкт, пять лет выручавший его при общении со Снейпом, подсказывал, что не следует ухудшать положение.

        И в самом деле, это помогло. Снейп заговорил деловым тоном, без намека на сарказм:

        — И все-таки Obliviate — простейший выход из положения.

        — Нет, — упорствовал Гарри. — Не делайте этого! Иначе я ей буду объяснять всю эту ситуацию во всех подробностях, столько раз, сколько потребуется, так что смысла в этом никакого.

        Глаза Снейпа блеснули.

        — Может, мне просто стереть память и вам заодно?

        — Не думаю, что Дамблдор одобрит, если вы сотрете память кому-нибудь из нас, — огрызнулся Гарри, отказываясь уступать.

        — Поттер, иногда я вас и в самом деле ненавижу, — буркнул Снейп. Рон за его спиной прошептал одними губами: «Иногда?!» Снейп меж тем продолжал: — Хорошо, мисс Грейнджер, успокойтесь. Считайте, что мистер Поттер уговорил меня оставить в покое ваши бесценные мозги. В будущем постарайтесь использовать их не только для того, чтобы выставляться.

        Гермиона стряхнула со своей мантии несуществующую пыль и отмахнулась от струйки дыма, текущей из ближайшей курильницы. Однако когда Рон наконец подошел и сел рядом, она только что не рухнула в его объятия.

        — Сэр, — позвал Гарри, указывая на забросанный подушками пол, — садитесь, пожалуйста.

        Снейп нахмурился, но сел на ковер, скрестив ноги. Полы мантии чернильной лужей растеклись вокруг. Дождавшись, пока Гарри сядет, он заговорил.

        — У нас тут, действительно, ситуация, — фыркнул он. — Мисс Грейнджер знает много больше, чем следует, и у меня нет никаких сомнений, что мистер Уизли разнюхает все, что она знает, воспользовавшись каким-нибудь порывом страсти, или что там у глупых подростков сходит за страсть.

        — А нельзя обойтись без оскорблений? — поинтересовался Гарри, заработав в ответ гневный взгляд. Но какой смысл Снейпу продолжать притворяться? После того, как зельевар спустил Гарри с рук последнюю выходку, они все равно догадаются, что что-то не так, или, точнее, что между ними больше нет былой вражды и ненависти.

        «Хотя, — сумрачно подумал Гарри, — не исключено, что после сегодняшнего все вернется на круги своя».

        И сам удивился, насколько его огорчила эта мысль.

        — Это дела Ордена, — наконец сказал Гарри друзьям, поскольку Снейп умолк. Может, он вообще не знает, как нормально разговаривать со студентами? Нет, неправда: в Суррее все было отлично. — В общем, я не могу об этом говорить, — заключил он. — Простите.

        — Какое отношение к Ордену может иметь трансплантация? — Гермиона подняла глаза. — И разве ты в Ордене?

        — Я не в Ордене, — подтвердил Гарри. — Но дело касается меня — как всегда. Гермиона, тебе просто придется мне довериться, вот и все.

        У нее навернулись на глаза слезы.

        — Я понимаю, Гарри, но трансплантация? Я знаю, что ты вырос среди магглов, как и я, но тебе нельзя соглашаться на такую операцию, — она высвободилась из объятий Рона, наклонилась вперед и положила руку Гарри на колено. — Неужели нельзя сделать ничего другого? Может, обратиться в Сент-Мунго, поговорить с целителями, ну хоть что-нибудь?