Год веселых речек

Бережно сгибая листы, Таган прятал их в папку, перевязывал папку тесьмой, а Назаров тем временем открыл сейф и достал оттуда моток пленки. Должно быть, заранее запасся, к сегодняшнему. Ловко развернул на полу эластичное прозрачно-матовое полотно, и оба склонились над ним, застыли на мгновение, точно молящиеся магометане.

Таган, присев на корточки, стал показывать, как стелют пленку, чтобы добиться большей эффективности, а Назаров ползал возле него на коленях, задавал вопросы. В таком положении и застала их секретарша, принесшая бумаги.

Еще некоторое время продолжались вопросы, затем Назаров отмыл руки от пыли и взял документы на подпись. Секретарша между тем доложила: в приемной ждет Чарыяр Баллыев.

— Просите Баллыева.

Получив разрешение, председатель колхоза вошел, поздоровался и сел в кресло.

— Ну, с чем пожаловал? — холодно поинтересовался Назаров, когда просмотрел бумаги и отдал их.

— А вот — с ним… — Чарыяр заерзал в кресле, сообразив, что у него в райкоме и дела-то, собственно, не было.

— Видите! Сев не кончен, земля пересыхает — и все равно «за компанию» катим в город. Самое время! — Назаров с укоризной посмотрел на Чарыяра, а тот щипал себе ус, не зная, куда деваться. — Показываем пример трудовой дисциплины, о которой сами распинаемся на собраниях. Сердишься? Я говорю прямо. Есть у тебя еще дело в городе?

— Есть, — глухо пробормотал Чарыяр. — Заявку на пастбище снести в райисполком.

— Шофер мог бы «снести». Телефон в исправности: поднял трубку… Зачем попусту утруждать себя? Ладно, поезжай и возвращайся скорее — в колхоз.

— А за тобой?.. — заикнулся было Чарыяр, глядя на инженера и поспешно вставая.

— Не беспокойся, доставим инженера куда ему надо. — Чарыяра просто-напросто выставляли из кабинета. — Да, а как у вас, простите, со статьей? — после ухода Баллыева, словно бы между прочим, вспомнил секретарь.

— Статья написана, — почему-то неуверенно ответил Таган. — Хочу просить вашу секретаршу, Гульнар, перепечатать; только вот…

— Критика? Боитесь показать начальству? — Назаров захохотал, а инженер вскочил, решительно тряхнул чубом.

— Нет. Я и не думал ничего скрывать. Капля критики есть, конечно, в адрес районных работников. Есть!

Он ударил себя по карману, где лежала статья, и затем пояснил, уже вполне овладев собою. Его смущало то, что Гульнар, верно, занята, да и разрешено ли ей печатать постороннее? А у него в городе нет знакомых машинисток. Назаров отмахнулся от пустячных разговоров — и принялся бранить водхоз.

Выходило, будто его ничто в эти дни так не занимает, как каратаевская контора. Ему понадобилось для чего-то напомнить о совместном их с Каратаевым учении в Ашхабаде, когда жили они в одной комнате, делили сухую лепешку пополам. Он знал Каратаева насквозь, и теперь странным образом подстрекал инженера «нещадно бить, пороть каратаевых, выбирать них сонную одурь». Воевать с ними следует, разумеется, без насмешек, но и без грошовой дипломатии, бросая им в лицо всю правду. Иначе почувствуют себя непогрешимыми и будут «служить, только служить». Таган хотел вставить слово о необходимости щадить авторитет, самолюбие, возраст — ему не дали и рта раскрыть. В том-то и дело, продолжал Назаров, что водхозовцы сами давно подрывают свой авторитет.

Короче, обязанность друзей — нанести удар Каратаеву именно сейчас. Инженер, невольно подчинившись, кивнул, а поскольку разговор начался, собственно, с его статьи, содержание которой известно лишь ему самому, попросил более об этом не распространяться.

— Превосходно! Только не тешьте себя надеждой, что я прощу вам… потерю водохранилища. И то, что в дураках меня оставили, — быстро переменил тему Назаров. — Я — злопамятен! — прибавил он смеясь. — Но, ради бога, больше ни слова. Притом мне буквально через две минуты уже ехать. Н-да… — никак не мог он успокоиться. — Акмурад — за, вы — против. Толковали мы с вами в тот раз о нейтральном судействе, о Скобелеве. Вы — согласились. Так вот, уговор: не откладывайте, Каратаева пошлем к Скобелеву, пусть сам зовет его, а заодно поглядит, как живут люди в песках. Может, это наведет его на размышления, и потухший вулкан опять начнет действовать. А теперь, если надо секретничать с Гульнар, полнейшая вам свобода. Садитесь и диктуйте. Мне пора, пора. Спасибо, что заехали. Назаров хлопнул по руке Тагана, взял портфель и вышел.

На перепечатку статьи потребовалось не много времени Из назаровского кабинета Таган созвонился с редакцией, помещавшейся этажом ниже. Редактор без задержки принял его, пробежал глазами рукопись, одобрил, удивив автора поспешностью, спросил: «На той неделе — не поздно?» — и потянулся к вешалке за шапкой. У крыльца его ждала машина, редактор выезжал в совхозы, на правый берег канала.

— А меня бы до колхоза Ленина… — сказал Таган. — Вам по пути?

— Безусловно, Таган Мурадович. Подбросим, подбросим, — дружески замурлыкал редактор и, подхватив инженера под руку, потащил из помещения. У него все выходило удивительно коротко и стремительно.