Год веселых речек

Молотобоец потянулся к кувалде, но Таган Мурадов опередил его. Он мигом снял пиджак, бросил на плечо счетоводу и начал бить кувалдой по раскаленному брусу. Первые удары не удались, кузнец, не отрывая глаз от бруса, рявкнул:

— Куда бьешь, растяпа! Конец, конец оттягивай! — И показал молотом, куда бить, а сам с особым шиком позванивал то по грани бруса, то по наковальне, рядом. Таган с непривычки скоро устал. Волосы разметались, липли к мокрому лбу, застилали глаза, а кузнец, уже заметивший, что вместо молотобойца работает молодой приезжий, улыбался и подбадривал: — Бей, бей, пока не остыло!

Наконец он отшвырнул молоток, обеими руками схватил щипцы, перенес брус в горн, и Таган в изнеможении бросил кувалду. У других горнов переговаривались и поглядывали на него. Таган отвернулся к жестяному умывальнику, прибитому к стене, стал мыть руки. Тезка молотобоец тихо спросил счетовода, что это за человек, и тот пояснил: из Ашхабада, кажется — инженер, ищет председателя. Кузнец, услышав слова счетовода, сказал Тагану:

— Верите ли, товарищ дорогой, ведь я чуть не огрел вас молотком.

— Ну и правильно, поучить новичка стоит, — виновато отвечал Таган, надевая пиджак. — А все-таки взяли бы меня молотобойцем?

— Нет, — сказал кузнец. — Твой тезка бьет лучше. Вот инженером взяли бы. Нам инженеры нужны.

Простившись с кузнецом, они покинули мастерские. Счетовод порывался еще «угостить» фермой и пасекой, но Таган, взглянув на часы, щелкнул языком и отверг его экскурсионный план. Надо искать председателя. Останется время — непременно досмотрит чего не успел.

Идти пешком далеко, может быть — час ходу, как понял он; а все-таки неплохо: разминка и одиночество. Только туфли безбожно жмут, особенно левая. Разве что разуться?

Настроение отменное. Мысли — разные.

В Ашхабаде жить приятнее, чем здесь. Там к твоим услугам троллейбус; там вода газированная, холодная, вкусная — из горных ключей; по телефону там мигом узнаешь подробности матча и хорош ли новый фильм. А тут? Комковатый серозем дороги меж засеянными делянками, нестерпимо солнечно и пусто. Только очень далеко впереди взметнулись деревья. Все как бы застыло.

Ты мог бы сейчас сойти с дороги в люцерник, лечь и глядеть на облака. Но ты не ляжешь. Не потому, что увидят из кустов, облепивших арык, и с гудящего трактора. Даже Каратаев, отвыкший от физической нагрузки, не развалится среди поля, а Мергенов и подавно. Мергенов, пока жив, не отступится от замысла переделать свой край, — на то он и Герой. Прикидывается расторопным, оборотистым мужичком, а сам, в одиночестве, верно, молится какому-нибудь новейшему богу и зубами скрипит от возрастных недугов. Так вот и надо: зубами скрипеть, а бить в одну точку! Конечно, им движет не только жажда материальных благ для села, для народа, но и ощущение радости творческого процесса, над которым властен он сам. А ведь у Тагана возможности куда шире. И он-то — босой, в пестрой рубашке навыпуск, злой и бескорыстный инженер — он чуточку ревнует Мергенова. Право же, Таган сделает больше. Он уверен, что именно его поколение преобразует край. Пусть это опять только процесс, бесконечный процесс… Зато какое счастье!

Нелегкая профессия у Тагана. Гидротехник! Сейчас время больших рек. Чувства, как реки, убыстренные, под стать времени. Гидротехник настроен ребячески под действием апрельского солнца.

Босиком идешь как в детстве. И, то бледно-розовый, то лиловый, цвет персиковых деревьев уже близок, а за ним — ороситель в ложе между глинистых валов. На оросителе, пожалуй, следует обуться, там недалеко до людей.

У свежей насыпи, возле квадратной ямы, стоял бородатый Мергенов в халате и высокой шапке, а от него цепочкой, в сторону кумыш-тепинского джара, выстроились колхозники с лопатами. Мергенов командовал, войско его ритмично вскидывало рукояти лопат с надетыми на них мохнатыми шапками.

Прямо спектакль! Таган глазам своим не поверил и ускорил шаг. Вот так техника.

— Что тут происходит? — крикнул он во весь голос, взбегая на вал к Мергенову и шутливо замахиваясь на него кулаком. — Ай молодцы! Я опыт приехал перенимать.

— Перенимай. — Мергенов ничуть не смутился, степенно протянул ему руку и на время оставил командный пункт. — Так наши деды и прадеды рыли каналы. Шапки на лопаты, и — следи, куда двигаешься. Проверенный способ.

— Отличный способ, — совсем уже развеселился Таган. — Но, если не ошибаюсь, вы же, Аннадурды-ага, а не кто другой, пуще всех воюете за новшества?

— Воюю, пока не заключал перемирия. К твоему сведению, я нынче на заре послал в водхоз за техником; так он еще, должно быть, и сейчас не выспался. Нет его. Вот котлован вырыли, трассу разбиваем помаленьку. Только… не промахнулись ли мы? Потечет ли сюда, в вододелителю? Не глубже ли нам осадить? Посмотри, ты лучше знаешь.