"Гофманиана" в немецком постмодернистском романе (СИ)

В приведённых выше высказываниях немецких интеллектуалов уже содержится большинство указаний на характерные моменты, общие для романтизма и постмодерна – как социокультурных парадигм, так и художественных. Безусловно, главным следует признать анти

просветительский пафос отрицания ведущей роли разума в познании внешнего и внутреннего мира человека и создании мира художественного. Ранние романтики отдавали приоритет интуитивному познанию перед рациональным, не отрицая полностью последнего (среди них было много видных естествоиспытателей, таких как физик Риттер и горный инженер Новалис, жадно и глубоко изучавший многие отрасли знания). «Природа раскрывает тайны только при универсальном охвате её красоты», - формулирует их кредо В.И.Грешных [45; 98]. Поздние романт

ики зачастую смирялись с невозможностью достоверно познать насквозь иррациональный мир. Сегодня уже не отдельные одиночки – художники и философы, а широкие массы склонны больше доверять своим непосредственным ощущениям, нежели дискурсивным спекуляциям: различные техники и практики расширения горизонтов сознания, снятия психотических и невротических зажимов, мешающих непредвзятому восприятию окружающего мира и себя самого, всё более популярны, чем изучение рационалистических мировоззренческих систем. Задача изменения миропорядка в соответствии с требованиями того или иного мировоззренческо

го кодекса всё более теряет для современного человека свою актуальность на фоне осознания задачи приведения в гармонию своего внутреннего мира с миром внешним, постепенного размывания границ между ними. Писатели-постмодернисты, особенно работающие в жанре fantasy, стараются всемерно осваивать выводы таких совсем молодых наук, как квантовая физика, термо

динамика, теория игр, теория катастроф, теория хаоса. Эстетику постмодернизма нельзя рассматривать вне её связи с «постнеклассической» наукой с её «неопределённостью, неполнотой, неверифицируемостью, катастрофичностью, парадоксальностью… Специфика постмодернистской ситуации, - обращает внимание Н.Б.Маньковская, - заключается в разочаровании в недавнем идеале научности, связанном с оптимизацией систем, их мощностью и эффективностью» [61; 201].