Гоголь и географическое воображение романтизма

За этим значительным, хотя и не слишком развитым, изменением во второй редакции статьи стояла окрепшая к этому времени мысль Гоголя о значении географии в изучении истории. В статье «Взгляд на составление Малороссии» позиция Гоголя-историка декларируется открыто: «Но прежде всего нужно бросить взгляд на географическое положение этой страны, что непременно должно предшествовать всему, ибо от вида земли зависит образ жизни и даже характер народа. Многое в истории разрешает география» (VIII, 45). Та же мысль есть в статье «О преподавании истории» и в «Мыслях о географии»: «При исчислении народов преподаватель необходимо обязан показать каждого физиогномию и те отпечатки, которые принял его характер, так сказать, от географических причин» (VIII, 103). И. А. Виноградов отмечал, что

мысль о тесной связи истории с географией не была введена в научный оборот Гоголем; на эту связь указывали едва ли не все современные ему историки. Совместное преподавание истории и географии, в том числе «священной истории Ветхого и Нового Завета и географии Обетованной земли», практиковалось, в частности, в Нежинской гимназии высших наук. <…> Положение это было воспринято Гоголем и стало для него принципиальным[341].

Здесь можно добавить, что принципиальная связь истории с географией у Гоголя не ограничилась декларациями: в статьях о Малороссии он создал географический пейзаж, который применил в качестве средства исторического анализа.

(Географическое) воображение

Отличительной чертой представлений Гоголя о географии является его убеждение в том, что она в высшей степени обладает способностью «говорить юному воображению» и «действовать <…> на воображение» (§ 1, 10). Оригинальность гоголевского акцента на воображении в преподавании географии раскрывается в сравнении его позиции с высказываниями по этому поводу Полевого и Погодина. Первый особо акцентировал отсутствие системности и концептуальности в школьном обучении географии, а карты Риттера хвалил за наглядность, с помощью которой можно обнаружить внутреннюю связанность области, что облегчает запоминание. Переводчик «Карт…» Риттера Погодин значение труда немецкого географа видел в развитии «умственных способностей» учеников:

…представляя глазам ученика, и следовательно удобнее запечатлевая в его памяти, предметы, они приучают его вместе к соображению, сравнению, облегчают взгляд на целое, и таким образом изощряют умственные способности[342]

.

Между тем Гоголь пользу географической карты видит в том, что с ее помощью, как и с помощью картин в речах преподавателя, к процессу обучения подключается воображение учащихся.

В «Арабесках» понятие воображения чаще всего встречается в связи с темой Востока, в частности восточной архитектуры, и в этом смысле является наиболее ярким признаком гоголевского ориентализма. Как следует ожидать, восточное воображение составляет противоположность уму: Гоголь, например, говорит о «…пламенной природе араба, у которого воображение слишком потопляло тощие выводы холодного ума» (VIII, 79). В этом значении оно четыре раза повторено в статье «Ал-Мамун». Но с другой стороны, восточное воображение является источником великолепных архитектурных произведений, которые у Гоголя выступают как образец для современных европейских городов (в первую очередь для Петербурга): «…архитектура восточная <…> создана одним только воображением, воображением восточным, горячим, чудесным, облекшимся в гиперболу и аллегорию, пролетевшим мимо жизни и прозаических нужд ее» (VIII, 67).