《Гойда》 (оригинал с Фикбука, слэш)

Меж тем же, Басман-отец напару с князем Сицким внесли одного из гостей в опочивальню, да скинули на постель.

- От же ж, а с виду тот ещё крепыш! – усмехнулся Алексей, вытирая лоб, да обрушившись с устали в кресло, заставленное в угол.

Василий вздохнул, переводя дух, да опустился подле мертвецки пьяного гостя на постеле.

- Славный ты мужик, Вась! – молвил Алексей, всплеснув руками. – И от что хош, то и думай, да рад я, что породнилися мы с тобою.

Князь Сицкий положил руку на сердце, да кивнул. Басман-отец провёл рукою по лицу, откинувшись назад.

- Ежели чего, - молвил опричник, - ты уж не робей, да испроси сам. Быть может, для прочих детей своих, али ещё чего.

- Щедр ты, Данилыч, уж неча тут и молвить. – произнёс Василий. – Да всяко боюсь, нечем мне на щедрость твою ответить.

Алексей усмехнулся, поглядывая на князя.

- Не пристало тебе, гляжу, пред опричниками в должниках ходить? – с теми словами, Алексей подался вперёд, сложив руки в замке.

Василий усмехнулся, разводя руками.

Раздался робкий стук. Сицкий разом с Басмановым обернулись на порог опочивальни. В дверях стояла Дуня, несколько стороня своё лицо прочь.

- Изволите чего? – спросила крестьянка.

Василий нахмурился, не будучи в силах воротить взор от страшных увечий на девичьем лице.

- Поди лучше к барыне, да испроси, чего она изволит. – молвил Басман-отец. – И проверь, как разместятся гости – чтобы всё устроено было с толком!

Дуня раскланялась и тотчас же удалилась прочь.

- За что так её? – спросил Сицкий, указав на своё лицо.

Басманов пожал плечами.

- А чёрт знает, не я порол. – молвил Алексей. – Стало быть, было за что.

Князь глубоко вздохнул, обернувшись к двери.

- Надобно к пиру воротиться – поди, бзыри эти спьяну учудят чего! – молвил Басман, подымаясь с места своего.

- И откуда силы в тебе стокма? – протянул Василий, мотая головою.

- Али выбор есть? – усмехнулся опричник, польстившись словам Сицкого.

- От я уж еле на ногах стою. – произнёс князь, и видно было, с каким усильем поднялся он с постеле.

- Нощью-то накануне хоть смог очи-то сомкнуть, княже? – спросил Алексей.

Василий глубоко вздохнул, проводя рукой по лицу.

- Не одно то, не одно… - протянул Сицкий. – Ты, Лёш, сына женишь. Я же дочерь отдаю. Не одно это, Данилыч, да и ты об том ведаешь. Не злись на меня – уж заручился я дружбою с тобой, но всяко же тяжко мне нынче – уж не серчай.

Алексей выслушал князя, почёсывая бороду, да кивнул.

- Верно всё, Вась. – кивнул Басман, да хлопнул по плечу Сицкого. – Ступай к себе? Поди, приляг – авось уж и сон к тебе придёт. Уж сам я за гулянкою послежу.

Князь закивал, положив свою руку поверх руки Басманской. На том и разошлись – и Василий направился ко своим покоям, да, верно, не шибко торопился. Али с устали, али ещё с чем, да брёл по коридорам, выискивая белокурую крестьянку с лицом рассечённым, да всё тщетно. Оставив то, Сицкий нашёл свои покои. Едва успел он раздеться, как рухнул на кровать, вовсе не расстилая её, да провалился в сон глубокий.

…

Уж ночь опустилась на двор, а он всяко не опустел, пущай и приутих. Земля да воздух не полнились студёным холодами, пущай и наступила осень. Щадливо сумрак нагонял лёгкую прохладу, отчего и склонило в сон премногих из братии. Засыпали, где приходилось, да и не сильно заботились об том.

Штаден хмуро поморщился сквозь сон, ощутив, как кто-то тряхнул его за плечо. Лениво да неохотно он приоткрыл глаз, поглядывая, кто по его душу наведался. Над ним нависала фигурка Алёны. Простоволосая девушка принялась смелее будить опричника.

- Спровадить новобрачных надобно. – молвила она тихим полушёпотом.

Штаден ухватил девку чуть выше локтя да притянул к себе, приобнявши за плечо.

- Без меня управятся. – вздохнул Штаден, закрывая глаза.

Алёна выпуталась из его объятий, да тому немец и не противился.

- Подымайтесь, Андрей Владимирович. – произнесла девушка, собирая волосы свои в косу.

Штаден хмуро вздохнул, резко садясь. Спиною прислонился немец к бревенчатой стене бани. Нынче её никто не топил, и место было славное. Генрих глядел пред собой, потирая затёкшую шею – немец уснул прямо на крыльце, не подложив под голову ничего.

Отсюда гляделся славный вид на реку. Её холодное манящее серебро пробивалось сквозь бережную поросль да молоденькие липы, что сбились рощею неподалёку.

Немец зевнул да потянулся, подымаясь уж на ноги, да поглядел на Алёну. Девица глядела на опричника, продолжая заплетать косу.

- Поди, разыщи, Варьку-то. Спит уже небось. – повелел Генрих.

Алёна кивнула, внимая поручению Штадена.

- Да затем выведай, где в барском тереме мне постелено. – молвил немец, сходя с крыльца. – Мол, велел я проведать. Приляг, хоть, отдохни. Я следом приду.

…

Хлёсткий удар плети рассёк ночную тишину. Перина встрепыхнулась, да поднялся в воздух пух. Штаден вновь стегнул ложе, стеленное для новобрачных, да оглянулся через плечо.

Фёдор внёс супругу свою молодую через порог. Видно было, что Варю растолкали ото сна несколько минут назад, но с каждым мгновением всё боле и боле всякий сон гнался прочь с девичьего лица. Растерянность менялась тревожным выжиданием.