《Гойда》 (оригинал с Фикбука, слэш)

По ветвям и лепестками из серебра скользили огни, отброшенные свечами, горевшими на столе. Царь помотал головой, разглядывая искусные сплетения узоров.

Иоанн коснулся плеча Фёдора, точно не было меж ним различий, как меж государем и слугою, но точно были они одного духа.

- На что он мне? – спросил Иоанн, положив руку на нож и слегка отодвинул принесённое в дар оружие. – На что он мне, старому, немощному? Слабы мои тело и разум. То ли твои лета – лета бравой юности, лета силы! Служи мне, Фёдор. И на службе своей пригодится тебе оружие твоё.

- Клянусь вам, государь великий, напоить ту сталь кровью врагов ваших. – произнёс Фёдор, взяв руку государева, целуя тыльную сторону ладони.

Иоанн замер, глядя на юношу, чуть наклонив голову свою, преисполненную тяжкими думами, чуть влево.

- Полно тебе, Федя. – ответил царь, отводя руку свою и взгляд.

Сперва Басманов поднял взгляд, вглядываясь в уставшее лицо государя. Сейчас, в вечернем полумраке, юноша читал в нём великую печать скорби и ноющей тревоги, которая навеки воцарилась в глубоких карих глазах государя.

- Полно. – повторил Иоанн, глядя на Фёдора. – Ступай к себе.

- Не смею перечить. – произнёс юноша, понизив голос. – Но ежели в силах моих служить вам, всё тело моё, душа и разум, всё вам принадлежит, великий государь.

С этими словами, что были произнесены с пылкостью, но вместе с тем уверенной твёрдостью намерений своих, Фёдор отдал земной поклон, прежде чем окончательно проститься с государем.

Примечание к части Подайте на хлеб, люди добрые: https://www.donationalerts.com/r/jack_gelb

Земной поклон!

Примечание к части Подайте на хлеб, люди добрые: https://www.donationalerts.com/r/jack_gelb

Земной поклон! Глава 1.6

«Господи, защити раба твоего Андрея…»

Фигура склонилась перед алтарём, стоя коленями на холодном каменном полу церкви.

«Защити его, обереги тело его от меча, стрелы, яда, от греха, охрани душу его от огня греховного, от яда дьявольского, от погибели…»

Запёкшиеся губы твердили эти молитвы, едва слышно, ибо голоса не было. Точно стальная рука сжимала горло Иоанна.

Не первый час стоял государь, склонившись в мольбе господу. В глазах его застыли горячие слёзы, которые всё никак не могли просохнуть. Увиденное во сне лишило спокойствие сердце и разум Иоанна.

Видение гласило, будто бы стоит он на берегу потока буйного. Бьётся вода чёрная о камни, и шуму столько, что не слышит Иоанн ничего, кроме плеска того. Через берег человека видит, фигуру всю, но не лица.

Кричит Иоанн, и машет ему, и хоть лица разглядеть не может, а всё одно – недвижен тот, что на иной стороне. Горло уже болью охвачено, да нет будто бы голоса. И видным становится лицо того, иного.

Едва ли лицо то вовсе рода человеческого – и вроде черты его на месте все, и расположены в порядке должном, а всё пустое оно, лишённое. Отшатнулся Иоанн в ужасе, подкосились ноги государя, да отвести взгляда не может.

- Гляди, Ваня, не оступись. – произнёс человек тот.

Дар речи покинул государя, не в силах пошевелиться.

- Оступишься – потонешь. – продолжал нечеловеческий голос, поднимая руки свои.

И увидел Иоанн, что пальцы отрублены с рук тех, и кровь каплет с них на берег.

И глядит государь на человека того, и видит, что устами шевелит тот, но поток точно прибавил в силе своей, озверел – не слышно голоса.

В холодном поту пробудился государь ото сна этого, и лик тот, пустой и бездушный, точно стоял перед ним воочию.

- Кто ты..? За что ты мучишь меня..? – вопрошал Иоанн, будучи один в покоях своих.

Сон развеивался в разуме государя, но никак ужас не покидал его сердца. Слова и образы забывались с каждым мгновением всё боле, но не утихало лютое чувство ужаса, точно что-то чудовищное и необратимое уже вонзило свои когти в душу Иоанна.

Холодный пот продолжал выступать крупными каплями на худом лице. Тяжёлое дыхание заставляло вздыматься грудь и плечи, едва ли не с болью отдавало в сердце.

В голове стояли страшные образы, но точно виделись они сквозь туман или мутное стекло – лишь пятнами размытыми.

Весь слух заняло лишь отчаянное биение беспокойного сердца. Дикий ритм заполонял всё вокруг, и тяжёлое дыхание вторило ему, усиливая тот жуткий шум.

- За какие грехи..? – точно задыхаясь в нехватке воздуха, шептал государь, глядя на белокаменные своды.

Взгляд медленно опустился в дальний угол покоев, и сердце вновь сжалось от боли. Слабые глаза, пленённые полумраком, улавливали лишь общее очертание стола и шахматную доску на нём.

- Андрей… Андрей!... – вскрикнул Иоанн, ринувшись с ложе своего.

Облачившись в чёрное одеяние свое, точно не был он царём, но монахом, всю ночь вымаливал Иоанн защиты для друга своего, что на чужбине службу нёс.