《Гойда》 (оригинал с Фикбука, слэш)

Фёдор самодовольно ухмыльнулся, чуть отстранившись назад, опершись рукой о трон. Его пальцы постукивали, будто бы в нетерпении.

Иоанн кинул письмо на стол, да мотнул головой.

- Коли так уж покоя не даёт ему, что делается в твоей опочивальне, на кой же чёрт бежал, паскуда? - молвил Басманов, ласково поглаживая Иоанна по плечам, и, наклонившись к уху государя, перешёл на мягкий шёпот, - Уж всяко было бы сподручней подглядывать.

Иоанн улыбнулся, внимая ласковому голосу юноши.

- И как же до чужбины-то слухи дошли? – вопрошал владыка, бережно касаясь подбородка юноши.

…

Владимир глядел на озёрную гладь. Вдалеке плыли точки – какие-то птицы уж воротились с юга.

Взгляд князя был опустошён, и будто бы слеп. Он сжимал свои руки, не чувствуя боли на обкусанных костяшках и пальцах.

Как вернулся со столицы, так и ходил княже, поникший да нелюдимый, чурался всякого люда. От и нынче в час вечерний, всё сидел подле озера, да пялился бездумно, хоть тени сгустились уж давно.

А меж тем в барском тереме своё шло. Евдокия явилась к свекрови. Уж изучившись, девушка не поднимала взгляду на старуху.

Молодая княжна ожидала застать Ефросинью в скверном духе да яростном. Сама же старуха указала на место подле себя, не муча невестку никакой работою.

- Вавка-то наш совсем вгрустнул-то, - вздохнула Ефросинья, сокрушённо мотая головой.

Евдокия кротко кивнула, воочию видя, что делается с мужем еёйным.

- Все мы нынче сами не свои, - вздохнула девушка.

Старуху аж перекосило от одного только голосу невестки. Ох и лют был, ох и ненавистен был тот взгляд, коим Ефросинья глядела на неё.

- Ты же, сука, в чёрный платок куталась по Бельскому? – желчно вопрошала старуха.

Евдокия не молвила ни слова в ответ, поджав губы, к коим подступала колотящая дрожь.

- Дура, - злостно процедила Ефросинья, ругая невестку, - Поделом скоту. Подлюга. Ввязался сам, и чуть нас не угробил, упырь. Теперь ещё и Челядина порешили, и дружков евонных!

Евдокия силилась перевести дыхание – гневные речи свекрови будили в ней и без того бушующую тревогу.

- Эко ж их, надобно ж в жизни ловчей быть! Она, погляди-ка на братца всего – ушлый ублюдок! – бросила Ефросинья, поглядывая на невестку.

Евдокия подняла взгляд на старуху.

- Чёрт бы побрал Андрюшку, - цокнула старуха, мотая головой, - Удрал-то раньше всех, дерьма кусок! Поведай-ка мне, девка, как нынче связь держишь с ним?

Евдокия тотчас же замотала головой, как вдруг свекровь грозно ударила рукой по столу. Девушка вздрогнула, поджав губы.

- Пущай-ка теперь твой брат поганый послужит, - молвила старуха, - Ванька рехнулся – от и режет народ свой, на потеху. Положилася ты на дружка своего Бельского, да шайку евонную, и что ж? Гниют, твари. А мне гнить рановато. А Вавке уж и подавно. Нынче мы сами по себе. Меня Вавка за стару дуру держит – как о стенку горох. А от за тебя, паскуду позорную, каждый раз вступается. Надоумь его.

Евдокия с замиранием сердца внимала словам свекрови, и страх неистовый наполнял сердце её.

…

Свора опричников нагрянули в имения Бельского. По дороге пожгли деревни, да выискали ближних дружков князя.

Огонь поил небеса горьким дымом, и серые клубы вздымались вновь и вновь, и разносились молодыми ветрами.

На широком открытом дворе сгребали девиц, да делили меж собой прелестных от дурнушек. Ежели девица была пригожа собой, молода да здорова, то путь ей был лишь в Москву, ко двору. Прочих опричники делили меж собой – местами с бранью, таская девок за длинны косы.

Особо верных князю Бельскому уж выставили в ряд, готовясь вешать на воротах.

- А ты, видать… - молвил один из мужиков уже с петлёю на шее.

Алексей перевёл взгляд на него, да быстро просёк, кудой мужик всё смотрит. Морозов волочил по земле девицу за волосы. Она рвалась диким зверем, крича во всё горло.

Басман прикинул, что, видать, девчушка кем-то да приходится висельнику.

Фёдор краем уха подслушивал, да уж вешал прочих – один за другим висельники придавались последней агонии. Юноша было обернулся на Алексея, да решил не ввязываться то – всяко, отец управится со своим.

- Видать, - сглотнув, продолжил мужик, сжимая руки, связанные пред ним в кулаки - ты-то будешь Басманом?

Алексей пожал плечом да кивнул, опершись ногой о бочку, подставленную изменнику под ноги.

- Одно токма и радует, - произнёс мужик, стиснув зубы, да вздымая голову кверху, и, набравши в грудь воздуху, продолжил во всё горло - Что не токма наши дети отданы царю на поруганье.

Вся братия обратилась к сему возгласу.

Холод сковал тело и душу Фёдора, как только он обратился взором к отцу, не будучи в силах сдвинуться с места.

Басман едва-едва не выбил бочку из-под ног мужика, как вовремя одёрнул себя. Алексей лихо снял петлю, повалив приговорённого наземь. Пару мгновений Басман и сам провёл в оцепенении, но едва пробудившись от него, выдохнул сквозь зубы.

Афанасий Вяземский, что был и впрямь поодаль, спешно вышел чрез толпу, да был уж готов вмешаться, коль в том будет нужда.