《Гойда》 (оригинал с Фикбука, слэш)

Так и думал Скуратов, потирая руки, да всё предвидя, как Фёдору придётся пред царём изъясняться. Право, и сам Малюта не прочь послушать – отчего же нынче милость в Басманове проснулась к мальчишке?

Сёму Скуратов прятал от прочих глаз, ибо ведал, что только Фёдор, паскуда, прознает – пиши пропало. Мальчишка и свет божий видывал лишь ночами, а всё прочее время хоронился, где придётся.

Знал Малюта, что ежели бить мальчугана, так никакому слову его веры не будет – поди, нехитрое дело, дитё запугать побоями, он тебе и не такое выдаст, да на любой лад.

От и ждал нынче Скуратов, как приведут к нему Сёму Колычёва, целёхонького и невредимого. Да отчего-то крестьяне, верно, не торопились.

«Верно, позабыли, так я уж напомню, сволочам!» уж подумал Григорий, вставая с кресла, как вдруг, точно вторя его мыслям, в коридоре послышались спешные шаги.

Скуратов сам отворил дверь. Холоп, мчавшийся со всех ног, опёрся рукой о стену, чтобы не налететь ненароком на опричника, да как пал на колени.

- Григорий Лукьяныч, помилуй, барин, не гневайся, молю! – взвыл холоп, не переведя духу.

- Да полно тебе на земле валяться-то! – добродушно молвил Скуратов, поднимая крестьянина с полу, - Чёй же стряслось-то?

- Мы за мальчишкой глаз да глаз, ай подошёл к нам этот… ну, Андрей Володимирович, не здешний который… мол, на псарню надобно ему помощник, мол, делов там на раз два и обчёлся…- тараторил сквозь сбито дыхание несчастный.

- И всего-то? – усмехнулся Малюта, хлопнув мужика по плечу, - Эдок ты ж меня кошмаришь?

- Дык… опосля того мальчишку-то мы и сыскать не можем… - сглотнул крестьянин.

- Ну и бог с ним, сам сыщу, - ответил Скуратов, пожав плечами, - Аль ещё чего?

- Нет, барин, храни вас Бог, Григорий Лукьяныч! На сим всё, - доложил крестьянин.

Малюта ухмыльнулся чуть шире, вцепился в затылок холопа да долбанул о стену со всею своей силой. Отвратительный звук вторил каждому беспощадному удару, и лицо холопа обратилось омерзительным месивом.

Когда ярость Скуратова остыла, он отшвырнул тело холопа, да напоследок пнул в живот – мужик даже не дрогнул. Переступив через изуродованное тело, Малюта пошёл прочь.

«Это ты зря, зря…» думал Скуратов, бредя по коридору.

Рынды расступились, давая Малюте предстать пред владыкой.

Для Скуратова не было, увы, никаким удивлением, что подле царя вновь вился юный Басманов. Юноша сидел на окне, тихо наигрывая на гуслях, да подпевая, покуда владыка восседал на троне, задумчиво глядя куда-то пред собой.

Появление Малюты изменило его взгляд, и царь коротко кивнул пришлому опричнику. Фёдор остановил игру, но не встал со своего места и даже не отложил инструмента.

- И что же? – вопрошал Иоанн, протягивая свою руку.

Малюта глубоко вздохнул и поцеловал царский перстень.

- Отравитель отделан, добрый мой владыка, - доложил Скуратов.

- И кто же замыслил то преступление? – спросил царь.

- Бельский, - сокрушённо кивнул головой Малюта.

Царь поджал губы и кивнул.

- Кто ж ещё… - горько усмехнулся Иоанн, мотая головой, осеняя себя крестным знамением.

Оба опричника – что Фёдор, что Григорий, последовали тому примеру.

Повисло недолгое молчание.

- Какой уж спрос с мертвеца? – вздохнул владыка, подпирая голову рукой.

- И право, - согласно кивнул Скуратов, да украдкой поглядел на Басманова.

Юноша холодно смотрел на опричника. Малюта совладал с собой.

«Вынюхал таки, сука татарская,» подумал Скуратов, и на сим откланялся государю, да пошёл прочь.

…

Генрих обернулся через плечо на свист. Собаки, окружавшие его, всё так же смирно сидели на месте. Штаден жестом велел им оставаться на месте, и, оглядев свою свору, развернулся к ним спиной, да пошёл к деревянной ограде. Там уж стоял Фёдор, опершись на забор.

Генрих вытер руки о подол своего одеяния – немец только-только закончил с кормёжкой псов.

- Без тебя б пропал, - вздохнул Фёдор, с улыбкой глядя на Генриха.

Немец пожал плечами.

- Я-то думал, дело какое-то будет уж подстать… - отмахнулся немец.

- Спасибо, - молвил Басманов, точно не слыша слов друга.

…

Иоанн переступил порог опочивальни супруги. Подле ложа царицы сидела старая повитуха Агаша. Крестьянка так уморилась заботой об государыне, что усталость её уж смыкала глаза. По сему, Агаша даже не заметила появления владыки.

Когда крестьянка всё же подняла усталый взгляд, так вздрогнула и тотчас же поднялась со своего места. Иоанн же жестом велел не тревожиться об том.

Агаша с поклоном отступилась от ложе царицы.

Мария лежала целый день, не вставая. Её сухие губы потрескались, и чернела запёкшиеся кровь. Взгляд лениво и неохотно шевелился, и в самих глазах виднелась нездоровая желтизна.

Царица сглотнула, увидев своего грозного супруга, и попыталась сесть ровнее, но день проведённый в пленительной немощи дал о себе знать. Каждое движение давалось с большим трудом.

Мария свела брови, готовясь к любым словам своего мужа.

Иоанн же не говорил не слова. Его тяжёлый взгляд медленно блуждал по супруге, по её ослабевшим плечам, по чёрным волосам, спутанно лёгшие как придётся.

Царь коснулся её подбородка и направил измождённый лик на себя.