Гойда

Иван Петрович держал себя пред опричниками достойно и не казал своего страха. Суровость не сходила с его лица, покуда он глядел в глаза Басманова. Верно, это токмо больше и завело государевых слуг. Афанасий подал знак Кузьме, и мужик схватил княгиню за руку. Тяжёлый нож его был наготове. Челядин сглотнул, и когда Алексей увидел этот лютый испуг в очах земского судьи, лишь тогда приступился к речи.

– От давай теперича и потолкуем, – молвил Басман, утирая свои усы. – Ведал же ты, что племяшку опричника вешаешь?

Кузьма схватился за нож крепче, готовясь сечь по первому же знаку своего боярина. Княгиня замерла ни жива ни мертва, лишь белая рука её холодела от жуткого страха. Едва Иван хотел было дать ответ, как Басман упредил его жестом.

– Не ври мне, – твёрдо произнёс Алексей.

Челядин сглотнул.

– Ведал, – глухо отозвался князь.

Афанасий кивнул Кузьме. Мужик замахнулся и со всей силы ударил по столу. Нож прорубил расшитую скатерть и вместе с нею вонзился в дерево. Раздался громкий крик княгини, но она осталась нетронута. Женщина прижимала к груди руку, точно не веря, что не лишилась её. Опричники же подняли на смех испуг обоих супруг Челядиных. Спустя пару мгновений Алексей унял братию, ударив по столу пару раз.

– Послушай оно чего, Ванька, – произнёс Басманов. – Эко же ты сделался героем средь земских! И право, по заслугам!

Опричник похлопал судью по плечу, точно и вправду по-дружески. Челядин не мог посторониться, не отойдя из оцепенения.

– Вот что скажу! – молвил Алексей, положа руку на сердце. – Ты ж в самом деле полюбился мне! Всяко боле, нежели крысёныш Бельский али ещё кто из ваших. Да токмо устроил ты всем нам несладко, ой несладко! На кой чёрт дурить нас? Не надобно, Вань, не надобно.

Челядин опустил взгляд, кротко кивая.

– Помилуйте, – тихо произнёс Иван.

Алексей ухмыльнулся, откинувшись назад. Опричник махнул пред собой, готовый внимать. Князь не смел обратить взора на жену, встал со своего места и преклонил колено пред опричником. Басманов самодовольно усмехнулся, поглядывая на княгиню. Женщина, верно, хотела отвести взгляд, но отчего-то не могла, и то очень даже пришлось по сердцу Алексею.

– Не слышу? – молвил Басман-отец, чуть вскинув брови.

– Прошу милости вашей! – произнёс Челядин.

Алексей почесал щёку, глядя куда-то вперёд себя. Его плечи опустились, и из груди вышел тяжёлый выдох.

– От воротится Морозов, и с какими вестями встречу его? – произнёс Басманов.

Опричник поднялся со своего места и пнул князя в живот, повалив наземь. Алексей плюнул да ударил себя в грудь.

– Ну, княже, бывай! – молвил Басманов напоследок.

* * *

На обратной дороге опричники не торопились в Кремль. У братии не было большого желания угодить под гнев царский, и посему они решили ехать боле длинной дорогой. На трети пути отряд свернул к славному берегу реки – ровный да пологий спуск был благодатным местом для привала. Там росло несколько ив, скорбно согнувшихся над водой, всё оплакивая вечное горе своё. Под деревьями залегла мягкая тень, спасающая от душного зноя.

С лошадей сняли всякое снаряжение и оставили на небольшом возвышении подле пожелтевших кустарников. Малюта и Алексей следили за лошадьми, сняв сапоги и зайдя в воду по колено. В этот жаркий день студёная река была истинною отрадой. Омыв лицо, Алексей растёр грудь, смывая, сколь возможно, дорожную пыль.

– Ну, будем надеяться, что Челядин уяснит теперича, – потянулся Басман-отец.

Малюта пожал плечами, разминая шею.

– А чёрт его знает, – ответил Григорий. – Земские – народ несмышлёный.

– На то мы и посланы, – усмехнулся Алексей, – вразумить нерадивых.

– А право – коли так не успокоются, знаю боле верный способ усмирить их, – молвил Малюта, подло ухмыляясь. – Тем паче что у Челядина и жена славная, и дочки загляденье.

– Дурак ты, Гриш, – мотнул головой Алексей. – От чего-чего, а открытой вражды с земскими нам токмо и не хватало!

– Можно подумать, до сих пор мы с ними в дёсна лобзались! – ухмыльнулся Малюта.

Афанасий оставался на берегу, сидя в тени грустной ивы. Фёдор и немец отплыли едва ли не до середины реки. Они вышли к мелководью, и верно, как уж было заведено, беседа свелась к дружеской схватке. Сцепившись врукопашную, они были равны. Каждый из них то отступал, то делал выпад, пытаясь забороть соперника.

– Готов на спор? – спросил Малюта, поглаживая бороду.

– От лукавого, – мотнул головой Алексей, продолжая поглядывать за схваткой.

Меж тем драка сместилась к коварной поросли камышей. Вдруг забава прервалась ругательством, сорвавшимся с уст Фёдора. Молодой Басманов резко метнулся в сторону, странно прихрамывая. Его встревоженный взгляд окинул прибрежную поросль, а в воде расходилось пятно крови. Генрих спешно помог другу выйти из воды, придерживая его за плечо. Левая нога Фёдора была залита кровью.

– Да какого же чёрта ты напарываешься вечно, я понять не могу?! – выпалил Вяземский, спешно снимая свой пояс.