Гойда

Чуть ниже колена виднелся глубокий укус змеи. Генрих бросился к своему седлу, отстегнул кожаную флягу с водкой. Наспех промыв рану, немец дал Вяземскому остановить кровь. Подоспевшие на суматоху Алексей и Малюта молча глядели за сим, ведь, право, что ещё и поделать? Пару мгновений опричники безмолвно переглядывались меж собой. Вяземский с дозволения немца допил водку, глядя на огромное чёрное пятно крови, выступившее на ткани.

– А ежели ядовитая? – вдруг спросил Фёдор, усмехаясь.

И тут же ощутил слабый подзатыльник.

– Не ядовитая, – упрямо заявил Алексей.

– Но здоровая мразь, – хмуро молвил Генрих, за что тоже отхватил подзатыльник.

– Тьфу вам обоим на язык! – ругнулся Басман-отец. – И бегом по коням!

* * *

– Не ядовитая, – твёрдо молвила Алёна, мотая головой.

– Уверена? – спросил Алексей, сидя подле сына.

Девушка уверенно кивнула.

– Не то бы, – Алёна обратилась к Фёдору, – уже несладко бы вам пришлось, Фёдор Алексеич.

Тот облегчённо вздохнул, откидываясь назад.

– Славно, – вздохнул Алексей, похлопав сына по плечу.

Фёдор поднял взгляд на отца. Их глаза ненадолго встретились. Меж тем крестьянка собрала все лоскуты, испачканные в крови, и поспешила было наверх, как немец её перехватил, пущай и ненадолго.

Генрих приобнял Алёну за талию, привлекая к себе, поцеловал в висок. Коротко прошептал пару слов, верно, на прощание. Крестьянка согласно кивнула, и после того опричник отпустил её. Алёна спешно поднялась наверх. Она единожды обернулась, поглядывая – не ступает ли кто за нею? Заверившись, что нет нынче за ней преследования, девица направилась к неприметной двери, служившей подсобкой. Алёна отворила её и, едва переступив порог, тотчас же затворила за собою.

* * *

Солнце уже село, и за окном растекались мягкие сумерки. Фёдор поднял взгляд на дверь, заслышав громкий стук. Знакомых три мощных удара возвестили о том, кто стоит за дверью. Молодой Басманов отворил дверь и вовсе не обознался – на пороге стоял его отец. Фёдор коротко кивнул, впуская Алексея в опочивальню.

– Велеть чего подать? – вопрошал он, не спеша затворять за отцом.

– Неча, неча, – отозвался Алексей, тяжело вздыхая.

Фёдор кивнул, закрывая дверь. Басмановы сели друг напротив друга – Алексей в кресле, Фёдор – на сундуке, прислонившись спиной к стене. Несколько безмолвных мгновений будто бы слились с безмятежными сгущающимися сумерками.

– Как нога? – спросил Басман, притом спешно оглядывая комнату сына.

– Кажись, гад ползучий и впрямь был без яду, – произнёс Фёдор.

Старый воевода глубоко вздохнул, согласно кивая главою.

– Ты ж парень-то смышлёный. Как же так-то… – сокрушался Алексей, но на устах у него затеплилась мягкая улыбка.

Фёдор пожал плечами, отведя взгляд в сторону.

– Когда ж светлый ум от подлой гадюки уберечь мог? – произнёс Фёдор.

Алексей усмехнулся, оглядев сына.

– Полно, полно, – молвил Басман-отец, подымаясь с кресла.

Фёдор проводил отца до двери. Всё то многое, что желал молвить он, осталось невысказанным.

Глава 2

Ласковое солнце лилось на площадь. Нежное утро разливалось мягким золотом пред собором. На крыльцо храма вышла супружеская чета Челядиных вместе с тремя незамужними дочерями. Семейство осенило себя крестным знамением, прежде чем покинуть святую обитель. Иван Петрович обернулся через плечо, будто бы чувствовал на себе чей-то взгляд.

– Ступайте, – коротко молвил князь супруге.

С коротким кивком княгиня вместе с девушками ступали прочь, к ратным людям, что ждали княжеское семейство несколько поодаль. Судья привык за годы службы своей быть осторожным. Даже когда он завидел доброго друга, он не терял бдительности.

Беспокойный взор его единожды обратился к семье и лишь опосля на князя Ивана Андреевича Бельского. Земские славно знались меж собой, и семьи их были дружны. Судья поприветствовал Ивана коротким поклоном.

– Со светлым праздником тебя, княже, – молвил Иван Бельский, кланяясь в ответ.

Челядин принял с кивком это приветствие, положа руку на сердце.

– И тебя, Ваня, – молвил судья.

– Славный же день занимается, – произнёс Иван, глядя по сторонам.

Небесный золотой свет и впрямь благостно разливался в свежем воздухе.

– Уж не серчай, – вздохнул Челядин да кивнул на семейство своё, – нам бы домой поскорей воротиться. Коли просишь за кого – так проси.

– Лишь хотел отдать низкий поклон за ту ношу, что ты взял на плечи свои, – произнёс Бельский.

Челядин поднял голову к небу. Открытые небеса сияли.

– Видит Бог, у меня и выбора-то нету, – тяжело вздохнул земской судья.

– Коли чем смогу служить тебе, лишь дай мне знать, – произнёс Бельский. – Поодиночке не выстоять нам супротив них.

Судья тотчас же свёл брови, с опаской оглядевшись.

– Береги себя, Вань, – молвил Челядин напоследок да ушёл прочь.

* * *