Гойда

– От же… – чуть виновато вздохнул Фёдор, – кабы Афанасий Иваныч не растерял бы их, покуда едет до этого… ну как его, куда он там едет? На города дурная память моя!

– В Лондон, сударь, – молвил Альберт, кивая.

В тот миг вся груда писем разом рухнула наземь.

* * *

– Да господи… – вздохнул Афанасий, тяжело выдыхая.

Фёдор ухмыльнулся, застав Вяземского в столь ранний час врасплох.

– Ещё заутрени не слыхать, а ты уже на ногах? – вопрошал князь, приглашая жестом в свои покои.

Точно в оправдание своему приходу, Басманов приподнял в руках стопку малость помявшихся бумаг, перетянутых кожаным ремешком. Фёдор опустил свою ношу на стол, а сам опустился в кресло, накрытое шкурой. Басманов подпёр голову рукой, ожидая, когда же Вяземский взглянет на письма. Афанасий же явно недавно отошёл ото сна, и посему особой спешки не было в нём. Он приблизился ко столу, протёр глаза и, широко зевнув, развязал ремешки.

Бездумный притуплённый взор бегло прошёлся по строчкам. Верно, до Афанасия не сразу дошло, от кого же явился Басманов. Наконец Вяземский замер, и взор его прояснился, как по щелчку. Опричник перевёл взгляд на Фёдора, пытаясь угадать, сколь много прознал Басманов. Судя по довольной улыбке на устах, он и впрямь ведал достаточно. Тяжёлый вздох, и плечи Вяземского опустились.

– Значится, Лондон? – мечтательно вздохнул Басманов, покручивая перстень на своём пальце.

Князь занял кресло подле стола, всплеснул руками.

– Значится, Лондон, – пожав плечами, повторил Афанасий.

Фёдор усмехнулся, поднимая взгляд на Вяземского.

– И, стало быть, – вздохнул юноша, – мне не должно было знать об этом?

Афанасий кивнул.

– Царь-батюшка пригрозил нам в глотки свинец залить, коли проболтаемся, – признался Вяземский.

Фёдор кивнул, глядя пред собой, но тотчас же воротил взор на князя, прищурившись.

– Нам? – повторил Басманов. – Кто ещё знал?

Афанасий улыбнулся, мотая головой.

– Да немец твой, Андрюшка, – бросил Вяземский, уж не найдя причины, ради чего упрямиться да препираться нынче.

Фёдор вскинул голову вверх да прицокнул с широкою улыбкой. Незлобно он мотнул головой, точно и впрямь причитал.

– Сука заморская… – пробормотал себе под нос Басманов.

Право, эта весть меньше всего прочего терзала душу Фёдора. Вяземский сидел, молча пялясь на стол. Небо за окном всё светлело.

– Что ж, – молвил Фёдор, пожав плечами.

Князь повёл головой, готовясь внимать Басманову.

– Верно, мне сего знать не должно, – произнёс опричник. – Так тому и быть. Буду и впредь в неведении. В самом деле, ни ты, ни Андрей не проболталися, за что ж вам попадать под гнев царский?

Вяземский, право, не ожидал того услышать и даже замер на мгновение. Премного озадаченный, но и премного возрадованный такому настрою Фёдора, Афанасий глядел на Басманова вовсе иными глазами. Когда тот поднялся со своего места, то же сделал и князь. Вяземский проводил гостя, да пред тем, как расстаться, поклонился, положа руку на сердце. Фёдор ответил коротким кивком и, верно, мыслями был далёк отсюда.

* * *

Солнце занималось всё вольнее, всё величественнее. Злато лучей охватило небеса и лилось сквозь раскрытые окна в царские палаты. Трон был окутан истинным благолепным светом, когда Афанасий Вяземский предстал пред ним. Иоанн приметил слугу и подозвал жестом, едва ли отводя взгляд от окна. Что-то премного занимало государя там, на залитом солнцем дворе.

Опричник подошёл ко владыке и склонился в почтительном поклоне. Иоанн указал на окно. Вяземский пытался понять, что же так занимало царя, не находя ничего примечательного в пыльной дороге да старом крестьянском мужичке, стоявшем посреди дороги в лохмотьях. Холоп закинул голову вверх и даже не выглядывал ничего в небе – очи его были закрыты. Так и стоял старик, сжавши кулаки, насилу сохраняя пост свой и всё вглядываясь незрячим взором куда-то ввысь.

– Жажду узреть то, что зрит он, – молвил владыка, наблюдая за полудурком.

Вяземский невольно вскинул брови, и тихий выдох сошёл из груди опричника.

– Быть может, великий царь, что он вовсе ничего и не видит, – молвил Афанасий, пожав плечами.

Иоанн усмехнулся.

– А это и впрямь было бы славно, – ответил государь и, будто бы уж отойдя от чёртова видения, направился к трону. – Что же нынче?

Афанасий покорно последовал за владыкою.

– Всё идёт своим чередом, – с поклоном молвил князь, – ко сроку всё успеется. Ежели бы мне кого в подмогу дали, на сборы да на сам путь морем, уж наверняка всё успеется.

Низкий смех прервал речь опричника. Иоанн подпёр голову рукой, глядя на Афанасия.

– И кого же послать с тобою за сине море? – вопрошал царь, поглядывая на перста свои драгоценные.

Вяземский же, напротив, можно подумать, ничего забавного и не видел. Он пожал плечами, точно прикинув в уме, да ответил:

– Да кого угодно, царе, с живым умом, смекалистым. Кого-то, кто хоть малость сведущ в латыни, да умеет лить речь свою звонким ручьём, да видом не был угрюм, словно зверь.

– Кого-то, кто дорогу водою перенесёт, не ублевавшись? – вопрошал владыка, поведя бровью.