Гойда

– Хотел? – переспросил Иоанн, будто бы и впрямь не расслышал. – Нет. Я отчаянно молил. На коленях. Ты часто видел, чтобы я пред кем-то преклонил колено?

Фёдор сглотнул, хмуро сведя брови.

– И он не внял моим просьбам, – Иоанн замотал головой, поглаживая бороду, – а нынче переменил решение своё, упрямый старый козёл… Кому он внял, отказав мне?

Басманов пожал плечами.

– Не только вам нужен митрополит Московский и всея Руси, – произнёс Фёдор.

– Ты к этому причастен? – спросил Иоанн, прищурив взор.

Фёдор колебался лишь мгновение, прежде чем кивнуть. Иоанн цокнул, мотая головой. Его пальцы постукивали по столу.

– Ну-ка поведай, сука ты беспризорная, – повелел царь.

– Земским тоже нужен митрополит, – ответил Басманов, снеся оскорбление.

Пальцы владыки замерли, и холодный взгляд вонзился в опричника.

– С каких пор ты сношаешься с земскими? – спросил Иоанн, прищурив взор.

Басманов сглотнул, едва заметно мотнув головой.

– Ты взаправду… – едва молвил Фёдор, как резкий удар о стол прервал его речь.

– Без моего ведома? – вопрошал владыка, и голос его предался кипящей злости.

Басманов свёл брови, приняв царский упрёк. Спустя пару мгновений, полных жгучего смятения, Фёдор замотал головой, подняв очи к высоким сводам палаты. Царь презрительно ухмыльнулся, мотнув головой. Опричник поджал губы, вновь обращая взгляд к государю. Грустная усмешка вспыхнула на устах Фёдора.

– Прости же, добрый владыка, что служу тебе! – Басманов ударил себя в грудь.

– Паршиво служишь! – Иоанн ударил рукой о стол, поднимаясь.

Фёдор широко раскрыл глаза, сбившись с гнева царского.

– Бабья служба – на пирах плясать – тебе резвее даётся! – ядовито бросил Иоанн.

Фёдор оторопел, услышав эти слова. Опричник оглядывался, точно желал завериться, что всё взаправду. Иоанн пронизывал Басманова холодным, пристальным взором. Фёдор невесело усмехнулся, и с уст его сорвался глубокий вздох. Он поднялся с места и, чуть качнувшись, отдал низкий поклон.

Иоанн кивнул на место пред собой, веля Басманову воротиться, да Фёдор будто бы не разумел воли царской. Владыка же не принял той дерзости и облёк приказание своё в слова.

– Садись на место, Басманов, – процедил Иоанн.

Фёдор покосился на резное кресло, поведя соболиною бровью. Больше не было оправдания дерзновенному его непослушанию. Опричник отшагнул прочь от стола, и владыка лишь едва заметно мотнул головою, безмолвно, но строго упреждая от ошибки. Фёдор не внял этому и оставил государя.

Завидев это, прочие стольники, что были нынче на службе, приступились убирать еду да посуду, брошенную во гневе наземь.

Иоанн недолго глядел вслед своему кравчему, после чего перевёл взгляд на одного из крестьян. Холоп промакивал расплескавшееся липкое вино полотенцем, когда царь подозвал его к себе.

– Малюту ко мне, – тихо приказал владыка.

* * *

Фёдор яростно захлопнул дверь в свои покои. Яростные терзания снедали его изнутри, измываясь, глумясь над ним. Басманов опёрся руками, глядя в окно. Ночная мгла укрывала собою двор.

– К чёрту всё, – процедил Фёдор, проводя рукой по лицу.

Бессильная злоба была самым постыдным унижением. Он хотел заглушить её, провалившись в глубокий сон, – едва стоял на ногах. Рухнув в постель, Фёдор ощутил лишь большую досаду, подступающую к его сердцу, – всякий сон как рукой сняло. Беспокойное ворочанье не дало ничего.

Сколько времени прошло – лишь Господу и было ведомо. В минуту яростных терзаний кто знает верный счёт часам? Фёдор сел на кровати, не в силах боле валяться без дела. Он поднялся, поглядывая в окно.

«Ещё есть время», – подумал Басманов, смотря, не занимается ль уже заря.

Тёмный небосвод пророчил долгую безлунную ночь. Фёдор покинул свои покои, направляясь вниз, во двор. Безлюдные коридоры отзывались тихим эхом, встречая спешный, даже суетливый шаг опричника. Тревожные, мятежные, крамольные и дерзкие, горькие и алчущие – всякая мысль утихла, точно смиряясь, что нет боле никакой им воли.

Басманов отворил конюшню, решив не будить конюших – только мороки больше будет. Холод коснулся сердца юноши. Он напрягал свой взгляд, всматриваясь в ряды лошадей. Он сглотнул, внимательно выискивая свою вороную любимицу. Опричник бросил последний беглый взгляд на ряды лошадей, дремлющих в своих стойлах, выбежал на улицу, и ноги его подвели. Фёдор едва не оступился, благо успел опереться рукой о стену.

Сердце часто забилось, и он схватился за грудь. Крупицы раскалённого рассудка твердили, что это всё не взаправду. Страх поднимался к груди пронизывающей дрожью. Басманов поднял взгляд, собирая разрозненные мысли воедино.

Фёдор воротился в Кремль, насилу совладав с собою. Ноги сами несли его вверх по каменной лестнице. Едва Басманов увидел, что двери приотворены, тотчас же ускорил шаг. Фёдор не обратил внимания, сколь безропотно его пустила стража. Лишь когда опричник суетливо и бегло оглядывал царские покои, уразумел – нет нынче здесь владыки.