Голод Рехи

Они действительно добрались до реки. Рехи не так часто видел эти странные явления в своей не столь долгой жизни. Песок, горы, огонь, трупы, скелеты деревьев – это уже не удивляло. Вода же осталась страшным и одновременно волнующим воспоминанием черного омута в пещере. Того самого, где его пытался утопить Ларт. Тогда Рехи был потерянный, обнаженный и беззащитный, едва держащийся в этой густой и зыбкой темноте, влекущей на самое дно. А потом острые клыки впились в шею, заставив понять, как чувствуют себя жертвы. В тот миг что-то новое раскрылось в нем, какое-то осознание или сомнение – все изменилось. Раз и навсегда в его жизни появился кто-то еще, кто-то, кроме себя самого и Лойэ.

Теперь же Ларт вел его к воде, которая сторожила границу между горами и чашей равнины. За рекой обозначалась дорога прямо к Бастиону. В древние времена по ней ездили телеги и носились всадники. Кое-где еще сохранились каменные обозначения расстояний, но меры и числа никто уже не понимал. Ориентироваться на них тоже не приходилось: Бастион не терялся из виду. Возможно, оставался последний рывок до конечной цели. Но пока от нее отделяла река – это странное, ненужное явление, рассекающее пустошь пополам, как удар хлыста – кожу на спине невольника.

– Глубокая, – заключил Ларт, подходя к воде и с наслаждением зачерпывая ее горстями. Он умылся, стер пыль, и без этой дорожной маски ярче проступили запавшие глаза и щеки. Рехи невольно отшатнулся и ничего не ответил, только промычал что-то. Он боялся, что друг вновь решит спихнуть его вниз, прямо в быстро несущийся поток. Вода плескалась и извивалась, как гнездо змей.

– Ну? Вперед? – недоумевал Ларт. Рехи топтался на месте, дробя пятками редкие белесые мхи и лишайники, перепутавшиеся с выброшенными к краю берега водорослями.

– Я туда не полезу!

Ларт мотнул головой и картинно закатил глаза:

– Полезешь! Не дури, ты горы перешел, врагов бил-кромсал, что тебе вода сделает?

– Съест! – брякнул Рехи. Так он чувствовал. Ненасытный невидимый монстр таился где-то в недрах зелено-бурого потока, в котором клубилась взвесь. Когда мимо проплыл обглоданный череп ящера, Рехи окончательно сник. Но Ларт упрямо повел его за собой, то поддразнивая, то подбадривая. Когда Рехи остановился на мелководье, он нахмурился и сказал:

– Ты хочешь дойти до Бастиона? Хочешь увидеть Лойэ?

– Хочу, – честно ответил Рехи. Он представил лицо возлюбленной, ее горящие неукротимой яростью глаза, ее шрам на левой щеке, ее тонкие мягкие губы. Давно он уже не видел ее настолько отчетливо. Лица случайных спутников обычно забывал, а Лойэ не стерли бы из сердца никакие пустынные вихри и темные волны. Цепляясь за эту мысль, Рехи вошел по пояс в холодную реку вслед за Лартом, который разведывал путь.

– Придется плыть, ничего не попишешь.

– Плыть?..

Рехи уговаривал себя, брызгал на лицо. Ларт кивал ему и улыбался, как детенышу:

– Да-да, так. Плавать умеет любое живое существо, так мне наставник говорил.

Рехи не очень-то верил, и когда вода захлестнула по макушку, а ноги перестали доставать до дна, невольно вцепился в плечи Ларта. Если бы не сдержался, для верности впился бы зубами ему в шею, но тогда они рисковали оба пойти ко дну. Вскоре с помощью спутника удалось поплыть, ритмично дергая ногами.

– У-у-у, и кто из нас еще трехногий ящер, – потешался Ларт, без труда пересекая реку. И они рассмеялись. Но что-то мучило Рехи, что-то таилось в этом пограничном потоке. Или не в нем, а за ним.

– Вот и все. Все. А ты боялся, – продолжал улыбаться Ларт, когда они вышли на противоположный берег. Волны не поглотили их, не вынырнуло неведомое чудище, не вцепилась в ногу плавучая змея. Однако Рехи все еще терзали смутные предчувствия, словно кто-то скреб шершавым камнем по клинку.

«Наверное, я просто не знаю, что ждет дальше. Я боюсь не встретить Лойэ в Бастионе, боюсь понять, что дальше – пустота, – думал Рехи, когда они обсыхали на берегу. – Ларт рядом со мной тоже идет навстречу этой пустоте. Рок? Судьба? Что там еще? Я боюсь. Называйте трусом, называйте зверем, я боюсь за жизнь Ларта, ведь я столько раз ее спасал. Свою, кажется, и то реже».

– Надо двигаться, да? – бодро вскочил Ларт, расправляя плечи.

После вынужденного купания он заметно посвежел. Рехи же казалось, точно с него содрали дополнительный панцирь из множества налипших слоев пыли, пепла и песка. Из-за этого тревога прорывалась в неурочный час и захлестывала штормовыми валами. Или не из-за этого, а просто стерлась душа до костей, мерцала и терзалась ветром, как флаг на далекой полуразрушенной башне.

– Да, двигаться, – отрешенно отозвался Рехи. Они вновь пошли куда-то вперед, направляемые обломками каменных столбов у дороги. Красные сумерки успели смениться темнотой, когда из мглы выплыли постройки. Впереди показалась кособокая арка из высушенных веток, увенчанная многочисленными костями, лоскутами и рогатым черепом неведомой скотины. Явно так обозначался вход куда-то, но за аркой простиралась лишь дорога.