Голод Рехи

Но среди каменных наростов царила давящая мертвенная пустота, как в гробницах древних королей. Все верно, все правильно. Ведь Ларт – король. Нет! Только не об этом, только не о погребениях и смертях!

Рехи издал глухой стон, точно это он умирал. И почему-то именно теперь накатывал весь ужас, все осознание хрупкости тела. Кто и зачем их такими придумал? Зачем такими недолговечными? И почему великие цели вечно обрываются так нелепо и случайно? Рехи не понимал и не знал, о чем думать.

Когда пришел ураган, он не винил себя, даже если наслал его Двенадцатый. Здесь же не великая катастрофа обрушилась, не упало небо, не опалило огнем. Просто стрела. Легкая, почти невесомая. И все!

Они-то думали о великом, они-то поверили, что способны изменить мир. А теперь как никогда прежде ощущали столь остро собственное бессилие отринутого творения перед непреклонной волей бесцельного рока. А впрочем, это все были красивые слова, которые и в голове-то взялись, наверное, из-за смешения реальности со снами прошлого. Все застилала боль, чужая боль, нет, не чужая, а больше, чем своя, – боль Ларта.

– Давай попробуем вытащить, а? – уговаривал временами Рехи, неумело ощупывая края раны. Вокруг стрелы взбухал вулкан из черневших тканей. Сколько уже прошло времени, Рехи не знал, но с каждым часом выглядело все это хуже и хуже.

– Не трогай, не мучай. Просто останься рядом, – едва слышно выдыхал Ларт, а после хрипел: – И потом… Потом иди дальше!

Его душил кашель, лицо покрылось землистой бледностью, а вокруг глаз в прожилках лопнувших сосудов алели пугающие темные круги. Это лицо… В нем почти не узнавался прежний Ларт, сквозь привычные черты проступала уродующая маска смерти. Снять бы ее, отогнать наваждение. Да если бы все оказалось так просто. В этой беде не помогали даже линии мира, вернее, они больше вообще не появлялись. Предатели! А ведь помогли выбраться, не дали погибнуть им сразу.

Сначала Рехи бежал вдоль реки, таща на себе почти бесчувственного друга, потом в попытке запутать следы кинулся в воду. И поплыл, волоча на себе Ларта. Тогда он не задумался и не обрадовался новому умению. На что оно? На что все? На что сам этот путь?

Лучше бы они остались там, в горах, в отвоеванной пещере мятежных полукровок. Хотя там ждала голодная смерть, а с другой стороны гор разверзся новый разлом. Рехи смутно подозревал, что в той стороне вскоре исчезнут все уцелевшие поселения. Не просто же так последнее время с неба крупными хлопьями падал пепел.

И теперь он тоже все падал и падал, казалось, намереваясь замести двух затерянных странников, укрывшихся в пещере. Из-за него Ларт все чаще кашлял, задыхаясь. Иногда он приподнимался, но лишь затем, чтобы судорожно вцепиться в тунику Рехи или до боли сжать его руку. Он все еще хватался за жизнь, словно видя в Рехи спасительный якорь. Якорь… В пустыне? На что? Якорь в пустыне никого не спасет, а море ушло навеки. Опять чужие мысли, чужие сравнения. Все чужое. А Ларт его, только его. И обреченный… Почему? Почему всегда так?

Рехи хотелось содрать с себя кожу, кинуть ее в огонь и сжечь, чтобы возродиться кем-то новым, в другом времени, в другом мире. Лишь бы с Лартом и Лойэ рядом. Все остальные мало интересовали, не хотел он спасать вот такой мир. Спасать тех, кто убил Ларта. Таким глупым самопожертвованием не отличался даже лиловый жрец из «доброго» прошлого.

«Лойэ тоже не уцелела, нет, Лойэ тоже мертва!» – возникала навязчивая мысль, которая окончательно сводила с ума. Воспоминания о рое стрел, об этих безумных воинах Бастиона не позволяли надеяться на лучшее. «Секта, там была секта. Ларт предупреждал! Зачем? Зачем мы шли туда?» – ненавидел себя Рехи. Он мерил шагами пещеру, вспоминая, как недавно вступил в бой с несколькими врагами. У них оказались стальные клинки, а он перехватил меч Ларта и разил им с удвоенной силой, сплетая металл с шипящими клубками линий.

– Да! Это Страж! Это наш Страж! – кричали противники, когда острие пробивало ржавые нагрудники. Люди падали, и плавилась сталь их доспехов. Как будто не понимая, что умирают, они улыбались и ликовали:

– Это он! Пришел наш спаситель!

Но «спаситель» снимал головы с тех, до кого удавалось дотянуться. Потом они наконец-то отстали, отступили и оставили в покое на какое-то время. Запыхавшийся, выбившийся из сил, Рехи чудом нашел пещеру и сумел дотащить до нее Ларта. На какое-то время воцарились темнота и тишина, вернее, он просто лишился сознания.

Пробуждение же оглушило страшным пониманием, что произошедшее – это не дурной сон. Ларт лежал рядом в беспамятстве и только временами вздрагивал, задевая рану. Вскоре он очнулся, но его состояние ухудшалось с каждой минутой. И вот так прошла уже вторая смена красных сумерек.

Рехи выглядывал из пещеры, ожидая возвращения врагов. Но большую часть времени он сидел возле Ларта, пытаясь хоть чем-то помочь ему. Он натаскал из реки в горстях воду, промыл рану и напоил Ларта, но это не помогало. В конце концов Рехи просто сел рядом, закрыв лицо руками, и прошептал дрожащим голосом:

– Ларт, что мне делать?