Голубая лагуна [сборник]

Берселиус-младший рос в денежной атмосфере. Мать его умерла, когда он был совсем ребенком. Братьев и сестер у него не было; отец его, холодный сластолюбец, невзлюбил ребенка; почему-то, без какого-либо фактического основания, он вообразил, что мальчик — сын другого.

Основа скверной натуры — недоверие. Берегитесь того, кто всегда боится быть обманутым! Кто не способен верить, тот сам недостоин доверия.

Берселиус грубо обращался с сыном, и мальчик, с великой потребностью любви в сердце, возненавидел обижавшего его человека ненавистью, имевшей нечто адское в своей силе.

Но все это он хранил в тайне. Сила воли и самообладание, составлявшие отличительные свойства этого человека в зрелом возрасте, были не менее замечательны в ребенке. Когда отец избивал его за малейший проступок, он ничем не выдавал ни боли, ни злобы, когда же старик наносил ему худшее оскорбление, какое можно нанести детской душе, и издевался над ним при взрослых, мальчик не вспыхивал, не поводил бровью. Он бросал это оскорбление зверю, питавшемуся его сердцем, и зверь этот пожирал его и рос и рос без конца.

Родник был отравлен у самого источника.

То сердечное воспитание, которое дается одной любовью, было навеки отрезано от ребенка, и наставницей его, вместо любви, сделалась ненависть.

А между тем этот ум, оскверненный с самого начала, был выдающийся ум: обширный интеллект, великий на зло или великий на добро, но никогда не мелочный и вскормленный неистощимым источником энергии.

Старший Берселиус, словно преследуя окончательную гибель сына, широко снабжал его деньгами. Делал он это из самолюбия.

Молодой человек прошел всю программу разврата и получил от дьявола больше наград, чем какой-либо другой юноша его поколения. Он окончил военную школу Сен-Сир и поступил в кавалерию, но вышел в отставку по смерти отца в чине капитана.

Теперь он оказался совершенно свободным, без профессии, и с сорока миллионами франков, которые мог расточать или копить по своему усмотрению.

Он сразу занял место в деловом мире, орудуя одной рукой в политике, другой — в финансах. Таких людей, как Берселиус, на европейском континенте имеется около дюжины. Политики и финансисты, под видом boule-vardiers. Праздные буржуа по внешности, в действительности это люди себе на уме, незаметно делающие свое политическое и финансовое дело и неведомо участвующие в подготовке событий.

Из них был Берселиус, который разнообразил монотонность светской жизни периодическими экспедициями в пустыню.

Когда король Леопольд основал государство Конго, Берселиус усмотрел здесь богатый источник доходов. Он знал эту страну, так как охотился в ней. Он знал, сколько можно добыть тут слоновой кости, копаловой камеди и пальмового масла, а в каучуковой лозе угадывал нетронутый источник беспредельных богатств. С другой стороны, он сознавал огромную трудность сделать эту территорию доходной; другими словами, он понимал рабочий вопрос. Европейцы не смогут исполнять предстоящую работу; негры не пожелают, разве только за плату, да и то неудовлетворительно.

Содержать большой штат европейской полиции, чтобы принуждать негров работать на европейских условиях, представлялось совершенно немыслимым. Расходы поглотят половину доходов; солдаты будут вымирать, и, что всего хуже, другие державы могут сказать: «Что вы здесь делаете с такой большой армией?» Необходимо исключить слово «рабство» из процедуры, иначе «совесть» Европы может пробудиться… Берселиус это предвидел, и идея туземной милиции привела его в восхищение. Гениальная мысль: объединить всех феликсов бассейна Конго в войско тьмы, а всех слабых и беззащитных — в стадо рабов — пришлась ему вполне по душе.

Когда основался величайший из синдикатов убийства в мире, Берселиус сделался одним из его членов. Его не приглашали на кровавый пир, он сам себя пригласил.

Он очутился в Конго по прихоти охотничьей экспедиции и умел видеть и наблюдать; позднее, при второй поездке, он видел, как назревал план Леопольда. Он бросил ружье и возвратился в Европу.

Влияния его хватило бы на то, чтобы вдребезги разбить назревающую адскую махинацию. Америка еще не была вовлечена обманом в подписание разрешения на убийство, врученного ею Леопольду 22 апреля 1884 года. Германию не успели обойти. Англия и Франция пока держались в стороне; и Берселиус, явившись в психологический момент, живо наладил дело.

В результате состояние его увеличилось на два миллиона фунтов стерлингов в течение ближайших десяти лет.

Через час после восхода солнца они снова пустились в путь. Утро стояло безветренное, жаркое и безмолвное, и яркое солнце бросало впереди идущих тени носильщиков с поклажей на голове, Адамса — с палаткой и шестом, Берселиуса, указывающего им путь.

Последний уже оправился от вчерашней слабости. Силы почти совсем возвратились к нему, и он испытывал то чувство обновления, чувство второго рождения в прежний мир, которое почти вознаграждает выздоравливающего за страдания перенесенной болезни.