Голубая Луна

— Не знаю… Я… Я бы не допустила, чтобы он тебя убил.

Ричард удовлетворенно кивнул.

— Вот именно. Если бы Жан-Клод убил меня, или я убил его, или ты убила бы одного из нас, и даже если мы пережили бы смерть, к которой сводили бы нас метки, даже если бы мы с тобой выжили, ты бы никогда не простила себя за то, что убила его. Ты бы никогда от этого не избавилась. У нас не было бы никакой жизни вдвоем. Даже мертвый, Жан-Клод преследовал бы нас.

— И ты решил сходить в разведку, — задумчиво протянула я.

— И сходил, — кивнул Ричард.

— Спросил у него разрешения, — все еще с непонятной интонацией продолжала я.

Он снова кивнул.

— Спросил у него разрешения.

— И он дал разрешение, — сказала я, так и не задавая вопроса. Голос почти звенел.

— Думаю, Жан-Клод знает, что если он меня убьет, ты убьешь его. Что ради одного из нас ты принесешь в жертву всех.

Это было так. В таком контексте звучало это, конечно, глупо, но все же было правдой.

— Думаю, да.

— Поэтому, если я смогу это вынести, и ты сама этого хочешь, то можешь встречаться с нами обоими. Можешь делить постель с каждым из нас, — его руки сжались в кулаки. — Но если я не могу получить от тебя верности, то ты не получишь этого от меня. Честно?

Я пристально посмотрела на него и еле заметно кивнула.

— Честно, но меня от этого тошнит. Сильно тошнит.

Ричард мгновенье не двигался, потом кивнул.

— Хорошо, — и закрыл за собой дверь.

Еще через секунду я услышала, как бежит вода.

А обнаженная я осталась сидеть на кровати, со всем, чего мне хотелось, преподнесенным на серебряном блюдечке. Так почему я сидела, прижимала коленки к груди, и изо всех сил старалась не заплакать?

29

(перевод — Cara)

Мне хотелось одеться. Именно для этого я и принесла сюда из своего коттеджа чемодан, но перед этим мне нужно было принять душ. Прошлой ночью было слишком много борьбы, пота, крови и секса, чтобы обойтись без него. Поэтому я осталась сидеть в ворохе простыней, от которых пахло одеколоном Ричард, моими духами, и исходил сладкий аромат его кожи и секса. Не заплакать у меня получилось. На самом деле, если бы Ричард поклялся мне в верности до гроба, я бы пошла в душ вместе с ним. Но он этого не сделал, и я сидела в растерянности.

В дверь постучали. Я вздрогнула и уже собиралась не обращать на это внимание, притвориться, что мы еще спим или заняты чем-нибудь другим, как стук повторился еще более настойчиво. В третий раз в дверь заколотили так, что она затряслась.

— Открывайте, полиция!

Полиция?!

— Я не одета, минуту! — крикнула я.

Правда, халат я с собой не взяла. Кроме того, у меня внезапно появилось очень плохое предчувствие. Если он просто хотел выставить нас из города, зачем заявляться так рано? Почему бы ни дать нам время собраться и уехать самим? Разве что наш отъезд его больше не волновал, по крайней мере, самостоятельный отъезд. Возможно, он узнал о развлечениях прошлой ночи. А может, собирался нас убить. Один раз я уже имела дело с продажными копами. И это здорово все усложнило. Но если встретить их с оружием, у них будет очень удобный предлог меня пристрелить. Но если не защититься, и они все равно меня пристрелят, я буду очень-очень недовольна.

— Открывай эту хренову дверь, Блейк.

Пистолет я все-таки брать не стала, я взяла трубку телефона. Но позвонила не адвокату. Карл Белизариус в своем роде неплох, но не достаточно неплох, чтобы помочь мне остановить пулю. Вместо этого я позвонила Дольфу. Я хотела, чтобы появился свидетель, которого пристрелить не получится. А ставка на копа из другого штата казалась удачной.

Телефон стоял в изголовье кровати около моей подушки. Под подушкой покоился браунинг, но если мне придется потянуться за ним, считайте, я мертва.

— Сторр, — ответил Дольф.

— Это Анита. Уилкс со своими помощниками собираются выломать дверь.

— Причина? — коротко спросил он.

— Пока не знаю.

— Уже связываюсь по другой линии с федеральными копами.

— Зачем? Только из-за того, что ко мне в дверь ломится полиция, а я не открываю?

— Анита, если тебе не нужна помощь, зачем ты звонишь?

— Хочу, чтобы у меня на телефоне висел другой коп, когда они войдут.

Секунду или две я слушала, как Дольф дышит.

— Не бери в руки пистолет. Не давай им повода.

И в этот момент распахнулась дверь. Первым в дом ворвался Мейден. Он прикрывал нижнюю часть комнаты, а высокий помощник со шрамом — верхнюю. В результате оба они наставили пушки на меня. Здоровый сорок пятый Мейдена смотрелся в его больших руках как надо.

Я осталась стоять, где была, одной рукой прижимая к груди белую простыню, держа в другой телефонную трубку, и очень старательно не двигалась. Я замерла, а сердце колотилось так сильно, что легкие вместо воздуха наполнял звук его биения.

Послышался голос Дольфа:

— Анита?

— Я здесь, сержант Сторр, — громко сказала я. Не прокричала, но постаралась, чтобы меня было слышно всем присутствующим.

Из-за стройного ряда помощников вышел и встал перед ними шериф Уилкс. Его пистолет остался в кобуре.

— Положите трубку, Блейк.

— О-о, шериф Уилкс, как мило встретить вас в домике у Ричарда в такое прекрасное утро!