Голубая Луна

Шерри открыла аптечку и стала промывать раны на груди антисептиком. Первые несколько салфеток оказались насквозь пропитаны гноем. Сами того не осознавая, мы придвинулись к кровати. Рядом с ней запах был сильнее, неприятный, но слабеющий. Когда кожа и раны были полностью обработаны, плоть оказалась нормальной, а порезы заполнила чистая ярко-красная кровь.

Лицо Шерри озарила улыбка, такая теплая и радостная, что нельзя было не улыбнуться в ответ.

— С ним все будет в порядке, — в ее голосе слышалось удивление, и я подумала, насколько же он был близок к смерти.

Кто-то с шипением втянул воздух. Я обернулась на звук. Дамиан пятился назад, уставившись на свои ладони. Их молочно-белая кожа темнела, под ней разливалась чернота. На наших глазах плоть его рук начала распадаться.

14

(перевод — Q и Cara)

— Черт, — сказала я.

Дамиан протягивал ко мне ладони, словно ожегшийся ребенок. Не знаю, что было хуже — ужас на его лице или почти смирение в глазах.

Я тряхнула головой.

— Нет, — но голос меня подвел.

— Нет, — повторила я громче и решительнее.

— Ты не можешь этому помешать, — сказал Ашер.

Дамиан со сдерживаемым страхом смотрел, как темнеют кисти его рук.

— Помогите, — прошептал он, и посмотрел на меня.

Я уставилась на него, не имея ни малейшей идеи, как его спасти.

— Что мы можем сделать?

— Знаю, что у тебя в привычках прискакать на белом коне и спасти положение, Анита, но некоторые битвы выиграть просто нельзя, — сказал Ашер.

Дамиан опустился на колени, по-прежнему глядя на свои ладони. Он сорвал рубашку, оставляя на руках обрывки рукавов. Гниение было на полпути к локтям. Отвалился и упал на пол ноготь, хлынула какая-то темная и зловонная жидкость с приторно-тошнотворным запахом.

— Однажды я исцелила Дамиана, когда ему поранило лицо, — вспомнила я.

Дамиан с горечью усмехнулся.

— Это не порез во время бритья, Анита, — он перевел взгляд с отваливающейся плоти своих рук на меня. — Даже ты не сможешь это излечить.

Я упала на колени и потянулась к нему. Дамиан отшатнулся.

— Не трогай меня!

Я положила свои руки на его. Они были почти горячими, словно распад сжигал его изнутри. Кожа была такой мягкой, что, надави я сильнее, она поддалась бы, как кожура сгнившего яблока.

У меня перехватило горло.

— Дамиан… прости меня, — Господи, до чего неподходящее слово. Тысяча лет «жизни» — и он погибает из-за меня. Он никогда бы не пошел на такой риск, если бы я не попросила. Это была моя вина.

Взгляд его был благодарным и полным боли. Он осторожно убрал свои руки из-под моих, стараясь не задевать их слишком сильно. Думаю, мы оба боялись, что мои пальцы прорвут его кожу и повредят плоть под ней.

Лицо вампира исказилось от боли и с губ сорвался едва слышный стон. Я вспомнила, как кричал, страдая, Натаниель.

Кончики пальцев Дамиана лопнули, как перезрелый плод, на пол и мне на руки брызнуло что-то черное и зеленоватое. Зловоние накатывало волнами.

Я не стерла капли, хотя хотелось. Хотелось смахнуть их с визгом, словно паука. В моем голосе чувствовалось напряжение, которое я пыталась согнать с лица.

— Я должна по крайней мере попытаться тебя вылечить.

— Как? — спросил Ашер. — Как даже ты будешь лечить такое?

Дамиан издал тихий хныкающий звук. Его тело содрогнулось, голова запрокинулась и он, наконец, закричал. Без слов, безнадежно.

— Как? — вновь спросил Ашер.

— Не знаю! — закричала я.

— Только у мастера, создавшего его, вызвавшего его из могилы, был бы шанс вылечить его.

— Как-то я подняла Дамиана из гроба. Случайно, но он ответил на мой зов. И еще я не дала его… душе, или чему бы то ни было, покинуть его тело. Мы связаны друг с другом. Отчасти.

— Как ты вызвала его из могилы? — спросил Ашер.

— Некромантия, — ответила я. — Я некромант, Ашер.

— Я ничего не знаю о некромантии.

Запах усилился. Я дышала через рот, но от этого только оставался привкус на языке. Мне было почти страшно смотреть на Дамиана. Я повернулась медленно, как герой фильма ужасов, который знает, что монстр прямо у него за спиной и оттягивает момент, когда на него придется взглянуть, потому что это навсегда повредит рассудок. Но существуют вещи похуже любого кошмара. Разложение поднялось выше локтей. На кисти показалась обнаженная кость. Вонь была такая, что все, кроме нас троих, попятились. Я осталась коленопреклоненной, в луже, натекшей из гниющего тела Дамиана. Ашер не отступил, но все же только я была в пределах досягаемости.

— Что бы мне нужно было сделать, если бы я была его мастером?

— Выпить его кровь, забирая разложение, как мы у Натаниеля.

— Не думала, что вампы питаются друг от друга.

— И не питаются. Есть много причин, чтобы делиться кровью, — пояснил Ашер. — Еда — лишь одна из них.

Я посмотрела, как под кожей Дамиана разливалась чернильная чернота. Было заметно, как она плывет и расползается по его плоти.

— Я не могу выпить разложение, — сказала я.

— Зато я могу, — Дамиан охрип от боли.

— Нет! — крикнул Ашер.

Он угрожающе шагнул к нам. Сила рванулась из него наружу и хлестнула, словно удар бича.

Дамиан вздрогнул, но посмотрел снизу вверх на второго вампира. Он умоляюще протянул руки к Ашеру.