Голубой трамвай

Желание… Трамвай… Время…

Вдруг он застыл, как шкаф. «Так сделал Гор – на тот случай, если меня подкараулят и там и тут…» – говорил ему призрак Докса, уплывая в метель.

Время… Тайна…

Тряхнув головой, Вениамин Иванович оделся и вышел на улицу.

Идиот, говорил он себе, прыгая по сугробам (за несколько часов тротуар успел превратиться в тундру). К чему топать все восемь остановок? Иди уж на любую и кисни там, если нравится. Если уж так. Давай, иди…

Но шел все равно на ту. Как волк, который поймает зайца на поляне – и потом бежит туда же, хоть все зайцы давно прыгают, где подальше и побезопасней… Идиот, ругал себя Вениамин Иванович (кажется, даже вслух), чтобы не вспугнуть лишним думаньем эти слова.

Тайна… Желание…

Ну, вот и дополз, думал он, подходя к той самой остановке. Что дальше?

Внимательно осмотрел ее – нет ли фигуры в капюшоне? Стряхнул снег, нырнул под козырек и сел туда же, где и сидел.

Сейчас он приедет к тебе, думал Вениамин Иванович. Первая утренняя тридцадка. Или четверка, или двадцать третий. И отвезет тебя домой, и не будешь прыгать обратно, как идиот, по сугробам…

Он смотрел на свои ботинки, облепленные снегом. Были черные – стали белые. «Я даже ходил покупать ей ботинки…» Магазины откроются через два с половиной часа. Замерзну – выпью чаю. Или кофе…

Вениамин Иванович думал всякую чурню, не глядя на дорогу.

И когда раздалось знакомое дзеньканье – подлетел, будто был давно готов к прыжку, метнулся в раскрытые двери и выдохнул только, когда трамвай снова дзенькнул и двинул вперед, в метель.

Еще раз

Тридцатка, говорил себе Вениамин Иванович, медленно, по сантиметру поднимая взгляд. Или двадцать третий. Вон какая-то девушка – небось кондуктор…

Так он говорил себе – на всякий случай, чтобы отогнать все лишнее. Чтобы перестраховаться.

– Привет, – сказал он, подходя к девушке.

Внутри натянулся ледяной пузырь… но она повернулась к нему – и тот сразу лопнул, только не льдом, а огнем, обжегшим горло.

* * *

Они не обнимались. Просто сели рядом, как за парту.

– У тебя тоже чувство, будто мы что-то упустили? – спросила она.

– Да. Только я не могу понять, что.

– И я. – Майка тряхнула кудрями. – Итак… итак, мы с тобой снова здесь.

– Да.

– Что ты раздакался?.. Вообще-то это невозможно.

– Да, – снова сказал Веня, и тут же поправился: – Но ведь мы в нем. В трамвае.

– Да, – повторила Майка. Веня выразительно посмотрел на нее, и она хихикнула.

Он тоже рассмеялся. Какое-то время они фыркали, косясь друг на друга. Потом Веня сказал:

– Мы опять в голубом трамвае, и это чудо. Раз оно все-таки произошло – надо понять, зачем мы в нем.

– А для этого, – подхватила Майка, – надо понять, как он работает. И что он вообще такое.

– Вообще-то он тоже чудо, – сказал Веня. – Он тоже невозможный. Сам по себе.

И умолк. Майка тоже помолчала, потом сказала:

– Но мы-то в нем есть.

– Да, – снова сказал Веня, и она уже не смеялась.

– Нам дали второй шанс, понимаешь? И теперь мы не имеем права на ошибку. Мы и раньше его не имели, а теперь уж…

– Давай вначале разберемся, почему нам его дали. Просто так, из жалости? Или…

– Думаю… не знаю, как ты, а я… думаю, мы что-то почти поняли. Что-то важное. Вертится в голове, и все время…

– Время! – вдруг выкрикнул Веня. Майка удивленно посмотрела на него. – Ты встречалась с Докс… с Иваном Артуровичем?

– Да. Он сидел на остановке, когда я…

– Инженер Гор построил для него двери, через которые… Ну конечно! – возбужденно говорил Веня. – Пространство и время ведь взаимосвязаны. Если голубой трамвай умеет путешествовать между мирами – значит…

– Значит, он умеет путешествовать и во времени! – закончила за него Майка.

– И может снова отвезти нас туда же – в тот момент, когда все начиналось!

Они помолчали, переваривая понятое. Трамвай понесся быстрее, и фонари за окном снова превратились в кометы.

– Тебе не кажется, что он реагирует на наши мысли? – спросила Майка, и Веня кивнул:

– Теперь нужно только понять, как его заставить привезти нас туда же.

– Заставить? Мы уже пытались заставить его приехать на площадь, – усмехнулась Мэй. Вэн вздрогнул. – Не-ет. Он работает по-другому. На что он реагирует, как ты думаешь?

– На наши мысли, – сказал Веня. – Чувства. Желания…

– Желания? – переспросила Майка, и тот снова вздрогнул. – Чего мы больше всего хотели там, на площади?

– Спастись.

– Так. А вначале, когда сидели на остановке?

– Увидеться. И… быть кому-то нужными.

– Та-ак, – торжественно протянула Майка. – А сейчас мы чего хотим?

– Тоже… наверно, хотим быть нужными. По-настоящему.

– Что ж, – возгласила она. – Пусть тогда трамвай остановит там, где мы по-настоящему нужны.

Веня ни на что не надеялся, – но трамвай и вправду стал тормозить. Майка сделала страшные глаза, Венин пузырь снова натянулся льдом…

Раскрылись двери. Веня и Майка подошли к ним – каждый к своей.