Голубые искры

Дочь навестила Прохорова через три дня после прихода внучки. Она снова привезла сумку свежих овощей и фруктов, разместила все это в холодильнике. Отец покорно молчал. Потом переоделась в свой старый халат, разулась, взяла ведро и тряпку и принялась за уборку квартиры. Ей было привычно и даже приятно прибираться в квартире своего детства. Здесь она не была "мадам Малининой", уважаемой Мариной Яковлевной, которой всю черную работу делала прислуга, которая стыдилась даже перед мужем вытереть тряпочкой с полочки в доме пыль. Здесь она была Мариной Прохоровой, которая с ранних лет была для отца и кухаркой, и уборщицей и нянькой. Она не посещала спортзал, и ей было приятно ощутить силу и ловкость своих рук, почувствовать легкую усталость мышц после физической работы. Ей нравились и постоянные диспуты с отцом, переходившие иногда в ожесточенные споры. В них и отец, и она могли выговориться откровенно обо всем.

- А эту рухлядь ты, отец, с какой мусорки притащил? Зачем тебе это? Пыль собирать?

- Это не рухлядь, а патефон. Я музыку слушаю.

Яков Петрович завел пружину, поставил пластинку. Раздался шипящий звук, потом пощелкивание, и женский голос запел о том, как в Дунайских волнах встретились мадьярский цветок, болгарская роза и югославский жасмин, румынская лилия, Молдаване, Украинцы - "дети Советской страны, бросили тоже цветы полевые в гребень Дунайской волны", и образовался венок, красивый и яркий, в котором каждый цветочек был к месту. "К цветку цветок, сплетай венок, пусть будет красив он и ярок. Пусть будет красив он и ярок!" - пластинка закончилась шипением.

- Ну и где теперь твой венок? Болгары от румын колючей проволокой отгородились, молдаване приднестровцам в горло готовы вцепиться, поляки Львов и поместья свои требуют, украинцы своих же в Донбассе "градом" поливают. Где веночек-то, отец? Красивый и яркий!

- Вы и Россию всю разодрали. Я в Пицунду, к морю, на песочке греться тебя маленькую возил, в Грузию чачу пить летали. А сейчас что Турция, что Абхазия, что Грузия - один черт, заграница.

Дочь с тряпкой подошла к окошку и увидела два горшка с растениями. Один декабрист отца пышно цвел белыми цветами, второй горшок с таким же декабристом опустил бессильно веточки на подоконник, цветки от них отвалились и валялись рядом.

- Отец, а второй цветок у тебя откуда? Был же один?

- На прошлой неделе мы Елену Кузьминичну похоронили. Это ее цветок. Он осиротел, я его себе забрал. А он цвести отказался: видно, по хозяйке горюет.

- Сколько лет прожила твоя учительница?

- Восемьдесят четыре годика.

- Свое отжила, слава богу. Сейчас срок дожития пенсионерам увеличили, установили девятнадцать лет. Если посчитать, что на пенсию она вышла в пятьдесят пять, то на десять лет больше срока дожития прожила.

- Вы что, и 'дожитие' установили? Мне сейчас семьдесят четыре года, на пенсию я вышел, отработав сорок два годика, в шестьдесят, прибавить еще девятнадцать, значит, через пять лет меня пора в гроб класть? А если я еще год протяну? Значит, этот год я чей-то чужой кусок хлеба есть стану?

- Денег, отец, у государства не хватает, денег. Страна стареет. Пенсионеров все больше и больше.

- А куда деньги делись? Миллиарды за границами в оффшорах. ОБХСС на вас нет. Сталина бы вам. Живо все деньги нашли бы.

Дочь села на диван к отцу. Обняла его.

- Отец, вспомни, как мы с тобой в то время жили. Тебе давали два килограмма мороженого мяса по талонам, колбасы палку. А о легковых машинах и мечтать нельзя было: очереди на годы. Ты, передовик производства, орденоносец, изобретатель, пятнадцать лет отработал, чтобы получить эту квартиру. А посмотри сейчас: машины чуть не в каждой семье, и не по одной. Люди строят особняки, хрущевку продать - уже проблема. Операции на сердце делают сотнями. Кому-то за деньги, а кому-то и бесплатно, по квотам государства.

- И все равно мы не голодали. И квартиру мне государство бесплатно выделило. Зато как были рады, когда тебе велосипед купили, ковер на стенку, правда, тоже по талону, рыбачить ездили, пионерские костры, песни, на демонстрации принаряжались и семьями с детишками ходили. Ты помнишь, как тебя на Первомай за ручку водили? А сейчас посмотри: в квартирах железные двери, в домах кодовые замки. Березовский повесился, разорился, оставшихся миллионов ему мало стало. Не хватило на яхту с золотыми кранами в ванной.

- Отец, дорогой мой отец, прошлого все равно не вернуть. Бизнесмены, предприниматели нужны, отец. Они бегут за золотым тельцом, грызутся за прибыль, глотают сердечные пилюли, но они двигают прогресс, отец. Лозунг успешного бизнесмена - агрессия. Опередить в технологии, опередить в новациях, остановился - обгонят, затопчут. Когда упали акции "Юкоса", мой Сергей за ночь поседел. Но потом поднялся, все выправил. Бизнес свой новый открыл. И не забывай - государство сейчас живет в основном на налоги предпринимателей. Не будь инициативных людей, по-прежнему работяги отбывали бы рабочее время в курилках за гроши и кусок мороженого мяса по талону.

- Я в курилках время не проводил.

- Таких, как ты, было немного, отец.