Гори во мне

В его голосе звучит грубость, которая больно задевает, царапая по живому. Обычно Кот не позволяет себе говорить со мной в подобном тоне. Я сглатываю, потупившись, но обида застревает в горле, а глаза начинает нещадно щипать. Дыхание сбивается, и слова сами срываются с губ.

— Я ведь могу тебя и заставить…

Кит замирает с поднесенной ко рту вилкой. Кидает на меня непонимающий взгляд.

— Наши браслеты, — киваю на его руку и с тихим злорадством наблюдаю, как лицо Кота обращается в камень. Позволяю себе очаровательную безобидную улыбку, — Ты ведь не сможешь ослушаться моего прямого приказа, верно?

— Не смей, — шипит Конуг, зло сверкая исподлобья синими глазами.

— Почему же, по-моему, шикарная идея, — и я демонстративно медленно кладу в рот кусочек перца.

Ооо, он так смотрит, будто убить готов меня сейчас. Даже венка на лбу вздулась. Но это…заводит? И я чувствую, как меня уже несет. И не остановиться никак. Ну же, Котенок, ты же так любишь игры. Только вот, когда ты играешься. А если с тобой?

Кит напрягается, видя опасный блеск в моих глазах. Пальцы с силой сжимают вилку, бедный прибор гнется, а он не замечает даже.

— Лесма…

— Замолчи, — кидаю резко и чуть не хлопаю в ладоши от неожиданности.

Кот застывает на полуслове. Открывает рот, но не издает ни единого звука.

— Даже так! — я восторженно смеюсь. И мне плевать, что у Кота сейчас пар из ушей пойдет. Я все равно не собираюсь заставлять его признаваться, что он делал у той ведьмы, если уж так не хочет. Но ему пока об этом знать совершенно не обязательно. Пусть помучается.

Кит же тем временем одаривает меня взглядом, который можно перевести только, как «ДУРА». Кидает на стол скомканную салфетку и уходит в ванную, хлопая дверью так, что на секунду я пугаюсь, что мне на голову упадет люстра.

Похоже кто-то очень…Очень зол. Слышится звук включенной воды, а я скольжу рассеянным взглядом по комнате, обдумывая, что делать дальше. Неожиданная власть кружит голову, и словно обжигающий тягучий мед разливается по венам, пьяня. Зайти к нему? Закрылся наверно. Пусть лучше остынет.

Я подхожу к двери ванной, прислушиваясь, но до меня доносится только шум бегущей воды. Облокачиваюсь на стену рядом с дверью и медленно расстёгиваю рубашку, неторопливым движением сбрасываю ее с плеч, штаны тоже скользят на пол. Рассеянная улыбка блуждает на лице, ноздри сами собой с жадностью втягивают воздух. Ожидание будоражит, тем более мне сложно предугадать его реакцию. Минута, и на мне уже нет ничего. В комнате тепло, но по обнаженной коже все равно ползут мурашки. Или это нервная дрожь? Шум воды стихает. Я прикрываю глаза, закусывая губу. Очень странно ждать его вот так, у двери в ванной, вжимаясь в стену.

Кит выходит, одетый лишь в штаны, и замирает, уставившись на меня. Брови от удивления ползут вверх. Пару секунд Конуг просто стоит, встретившись со мной глазами, но потом отмирает, взгляд заволакивает знакомой жаркой пеленой. Его руки упираются в стену по обе стороны от моей головы. Китен медленно склоняется ко мне, останавливаясь в миллиметре от губ, и ждет. Ждет, что отменю свой дурацкий приказ, но я пока не собираюсь этого делать. Улыбаюсь, сама чуть подавшись вперед, едва ощутимо скользя языком по его рту, сжатому в упрямую линию. Кот не отклоняется, но и не думает отвечать. Напряжение растет с каждой секундой, уплотняя воздух в комнате до состояния тягучей патоки. Вот он уже с трудом проникает в легкие, делая дыхание шумным и отрывистым.

— Ложись. На кровать, — выходит глухо, хрипло.

Последнее слово удается договорить с трудом, так как Кот на нем пытается меня испепелить взглядом. Я вижу, как дергается его щека, глаза сужаются, загораясь синим. Ладони, упирающиеся в стену, сжимаются в кулаки. На мгновение мне становится страшно, и одновременно между ног начинает бешено пульсировать. Адреналин ослепляющей вспышкой вбрасывается, разгоняя жар по всему телу. Наверно так чувствует себя дрессировщик в клетке с тиграми. Я вижу, как Кита приводит в ярость все происходящее, как его ломает. И в то же время огонь сладострастия несмотря ни что все ярче горит в его глазах. Грудная клетка тяжело вздымается. Он на секунду прижимается ко мне бедрами, давая ощутить свое возбуждение и медленно отходит к кровати. Разваливается на ней звездой, закидывая руки за голову, и пристально наблюдает за мной из-под опущенных густых ресниц.

Встав одним коленом на кровать, я замираю на несколько мгновений, давая себе возможность полюбоваться им. Какой же Кот красивый. Он напоминает мне статую Давида Микеланджело. Если бы я умела рисовать, я бы его нарисовала. Кит вскидывает вопросительно бровь. Мол, что дальше? И я улыбаюсь, склоняясь к нему.

— Лежи смирно, не двигайся, — едва слышно шепчу в самое ухо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍