Гори во мне

Черчу носом дорожку по чуть колючей щеке, дальше по подбородку. Кит замирает, смыкая веки, делает глубокий вдох. Я вижу, как бешено пульсирует жилка у него на шее. Он может злиться сколько угодно, но ему нравится. Пробегаюсь пальчиками по горячей коже груди, вниз, подрагивающий живот, узкая дорожка светлых волос ниже пупка. Кот распахивает глаза и смотрит в упор на меня затуманенным взором. Рука опускается на брюки, и он невольно подается бедрами навстречу.

— Тшш, — тут же отнимаю ладонь. Мы поменялись местами, обычно он так играет. Меня пьянит моя власть и то, что Кот перестал сопротивляться даже мысленно, поглощенный ожиданием, — Я же сказала не двигаться.

Его зрачки расширяются в немом протесте, но тело покорно застывает. Я снова медленно веду рукой вниз, царапая напрягающиеся под моими пальцами мышцы. Жар от его кожи покалывает ладонь. Провожу по налитому члену, гладя его через ткань. Веки Кита дрожат, пальцы сжимаются в кулаки и снова разжимаются, мучительная пытка для него: не сметь пошевелиться сейчас, лежать, будто безвольная кукла. Расстегиваю ремень и стягиваю штаны с него. Высвободившийся член тут же встает вертикально, немного склоняясь к животу. И я завороженно наблюдаю, как он покачивается, подрагивая от моего взгляда. Крупная головка краснеет, наливаясь кровью, и на ней выступает тягучая вязкая капля. Ложусь на живот у Кита между ног и просто продолжаю пристально смотреть. Я раньше никогда внимательно не рассматривала член, и мне интересно. Во так, будто в музее. Замечаю едва заметную пульсацию от притока крови, в такт с сердцебиением хозяина. Провожу, едва касаясь, ноготком по выступающим венам. Кит с шумом втягивает воздух, и я перевожу на него взгляд.

Он следит за мной неотрывно, будто коршун за добычей. Глаза, почти черные из-за расширенных зрачков, берут меня в плен, не давая отвернуться. Я смотрю в них и нежно целую головку. И еще раз. Он пытается податься вперед, чтобы проникнуть глубже, но я отстраняюсь, улыбаясь, и продолжаю. Выпячиваю губы, как для поцелуя, и просто скольжу ими по подрагивающей, обжигающей головке, смотря на него. Удивительно нежная бархатистая солоноватая кожа. Он даже на вкус как море. Задеваю языком уздечку, и Кит выдыхает чуть слышно. Хочет податься вперед, но вовремя сдерживается, боясь, что остановлюсь. И я снова просто скольжу приоткрытыми губами по верхушке вздыбленного члена, никак не задевая остальное, смотря Коту прямо в глаза. Он злится, ему мало, хочется резче, глубже, быстрее, я вижу яростные вспышки в его глазах. Его тело начинает бить мелкая дрожь от напряжения. На лбу выступают капельки пота. Но я все продолжаю эту сладкую пытку, лишь иногда глубоко целуя, посасывая уздечку.

В какой-то момент Кит сдается и просто прикрывает глаза, прислушиваясь к ощущениям. Поверхностное частое дыхание тихими стонами выходит из его легких. Он снова смотрит на меня из-под опущенных ресниц, следит за моими губами, целующими головку, но в глазах уже не осталось ничего, кроме сладостного тягучего тумана. Головка пульсирует от моих ласк, постепенно становясь бордовой. Я медленно провожу рукой вверх-вниз вдоль всего ствола, чувствуя сильную вибрацию органа в моей ладони. Быстро щекочу языком уздечку, целую ее, чуть втягивая. Кит запрокидывает голову, хватая ртом воздух, по телу пробегает судорога, член дергается, и тягучая сперма медленными протяжными толчками, будто через силу, выливается из него, стекая по головке вниз на мою руку. Я провожу еще раз вдоль ствола, и его продолжает трясти. Целую в последний раз подрагивающую головку, слизнув терпкий сок. Ползу по Коту, как по могучему дереву, вверх, наслаждаясь контактом с влажной пылающей кожей. Добираюсь до губ и впиваюсь в них требовательно, проникая языком в рот, сплетаясь с его.

— Можешь говорить и двигаться, — шепчу сквозь поцелуй.

— Не могу я двигаться, — хрипит Кит, — П…ц, ты ведьма. Я ног не чувствую.

Глава 16. Еще одна ведьма

Храм Единой Матери было невозможно не заметить, даже находясь на другом конце города. Выдолбленный прямо в скале, возвышающийся над шумной столицей, он поражал воображение своей масштабностью. Каменные причудливые шпили, уходящие в небо и купол посередине, огромный, круглый, сверкающий червонным золотом на тусклом осеннем солнце.

Утром, наспех позавтракав, мы одели выданные нам доной Альмой плащи, полностью укрывающие фигуры, и отправились на аудиенцию к верховной ведьме. Чем ближе к храму, тем сложнее было протолкнуться по узким улочкам из-за кишащего на них народа. А за пару кварталов мы и вовсе остановились, так как оказывается уже отсюда начиналась очередь на прием.

— Ну класс, — я с тоской посмотрела на бесконечную вереницу спин. Прислонилась к Коту, как к стене, свыкаясь с этой позой. Похоже, ближайшие часов пять она будет моей любимой. Китен хмурился, озираясь. Его такой расклад тоже не устраивал.