Горячие деньги

– Когда полицейские обследовали место происшествия, – сказал я, – они не сообщили Малкольму о результатах. И он хочет удостовериться, что никто из семьи не был в Квантуме в прошлую пятницу. Если вы посодействуете Норману Весту, когда он к вам обратится, вы поможете Малкольму успокоиться.

– А что, если мы не сможем доказать, где были в это время? – спросила Дебс.

– Или вообще вспомнить? – добавила Люси.

– Малкольму придется с этим смириться, – жестко ответила Джойси.

– Тогда он не сможет избавиться от этих неприятностей, – сухо сказал я. – А этого ему хотелось бы больше всего на свете.

Они в молчании уставились на меня. Видимо, для них, как и для меня, убийство Мойры чем-то напоминало бомбу замедленного действия – на первый взгляд в общем-то без каких-либо неприятных последствий, оно со временем стало причинять все больше беспокойства. Наверное, они, как и я вначале, уцепились за версию немотивированного убийства кем-то посторонним, потому что иначе это выглядело совершенно непостижимым. Но спустя несколько недель после смерти Мойры они непременно должны были наконец начать задумываться. Бомба могла взорваться с минуты на минуту. Начнутся взаимные подозрения, из-за которых все окончательно перессорятся, и хрупкие семейные отношения будут навсегда разрушены.

Стал бы я против этого возражать? Нет, если со мной по-прежнему остался бы Малкольм… и, может быть, Фердинанд… и Джойси… и, наверное, Люси или Томас… Сирена… стоило ли беспокоиться, если мне никогда больше не попадется на глаза Жервез?

Как это ни странно – да, беспокоиться стоило. Беспокойная, склочная, наполовину распавшаяся семья оставалась источником и основой, необходимой частью моей жизни. Мойру было никому не жаль, и все же ее смерть уже перекроила отношения в семье. И если ее убийца никогда не будет найден, если и Малкольм – об этом я не хотел и думать – погибнет, больше никогда не будет никаких перемен, никакого примирения, не будет череды телефонных звонков для обмена последними сплетнями, никакого общения, – множество целых галактик полетит ко всем чертям, будет безжалостно расколото на куски.

«Но этот взрыв, – подумал я, – еще впереди». И надо было ухитриться оборвать тлеющий бикфордов шнур, пока все цело. Прекрасно, только вот где искать запал и сколько времени нам осталось?

– Возьми мне что-нибудь выпить, дорогой мой! – скомандовала Джойси. – У нас у всех большие неприятности.

И она направилась к бару. Никто, похоже, не изъявлял желания за ней последовать. Я окинул взглядом семь лиц, выражавших разную степень тревоги, и увидел, что они начинают медленно поворачиваться к выходу, не все вместе, а по очереди. Дональд и Хелен вдвоем, Люси и Эдвин сами по себе, а Фердинанд, Дебс и Сирена, молодежь, втроем.

– Я расскажу Малкольму о ваших страхах, – пообещал я. – И о ваших нуждах.

– Да, пожалуйста! – настойчиво попросила Хелен.

– И о предложении Жервеза, – добавил Фердинанд.

– Пойдем, дорогой, – безапелляционно бросила через плечо Джойси. – Где здесь бар?

– Беги за мамочкой, маленький братец, – насмешливо сказала Люси.

Сирена добавила:

– Мамочка ждет!

Дебс захихикала. Я хотел было остаться на месте и заставить Джойси вернуться, да только какое это имело значение? Я умел мириться с этими насмешками, уживался с ними многие годы и прекрасно понимал, что заставляет моих родичей так поступать. Пожал плечами, повернулся и пошел вслед за Джойси, чувствуя спиной их жалостливые улыбки.

Я провел Джойси в шумный бар для членов клуба, в котором вдоль одной стены тянулась длинная стойка с тарелочками салата и хлеба. За стойкой возвышался толстяк в куртке шеф-повара, который отрезал куски от ножек индейки, свиных и говяжьих окороков и тут же бросал на сковороду. Я проголодался и предложил Джойси перекусить, но она отмахнулась от такого пустяка. Вместо этого я взял ей большую порцию водки с тоником и обычное имбирное пиво для себя. Мы отыскали пару свободных мест за столиком в дальнем углу зала, и, как только мы сели, Джойси окинула взглядом зал, убедилась, что в общем шуме нас никто не будет слышать, наклонилась ко мне так, что край ее зеленой шляпки почти касался моего лба, и начала допрос с пристрастием.

– Где твой отец?

– Где ты последний раз виделся со своим отцом? – поправил я.

– О чем, черт возьми, ты говоришь?

– О вон той картине Орчардсона.

– Перестань играть со мной в загадки! Где Малкольм?

– Не знаю, – ответил я.

– Неправда.

– Почему ты так хочешь его разыскать?

– Почему?! – изумилась она. – Да потому что он спятил! – Она порылась в своей бездонной сумочке и выудила оттуда конверт, который протянула мне: – Прочти это.

Я раскрыл конверт и обнаружил там небольшую газетную вырезку, без заглавия и каких-нибудь пояснений о ее происхождении.

Там было напечатано: