Горячка

Руки она держала на бедрах, тяжело дыша, выпятив груди в мою сторону, и глядела на меня как бы снизу – набычившись, чуть ли не бешено. В этом ее представлении не было ни следа позы или следа эротического соблазнения. Очень странно все это было! Она пришла ко мне в укромное местечко, явно предлагала мне свое тело, без какой-либо стыдливости или зажатости, которые проявляла ранее, но, одновременно, и не отдавая слишком многого. Она лишь позволяла глядеть на себя, так долго, сколько было необходимо – но ничего более.

Пошатываясь, она приблизилась ко мне, раздвинула мои руки, глядя все так же сурово, и погладила меня по груди своей сильной и огрубевшей ладонью, которая без надобности нигде не задерживалась. Затем резкими движениями она занялась моими штанами, нетерпеливо шипя сквозь зубы, и приступила к последующим ласкам, точно так же лишенным какой-либо нежности. Уцепившись мне за шею, она забралась на меня и решительным движением оперла спину на стену бамбука. Глаза ее были закрыты.

После этого она максимально раскрыла бедра и нанизалась на меня. Из ее гортани вырвался гортанный хрип, когда я в нее входил, после чего хрип перешел в урчание, все более ускоряющееся, по мере того, как ускорялось движение ее бедер.

В течение пары секунд ее таз начал подпрыгивать чрезвычайно быстро, совершенно механически, словно ее попка была отрегулирована всего на два положения: верхнее и нижнее. Движения были настолько быстрыми, что вызывали боль. Вдобавок ко всему, она расцарапала мне шею ногтями, вонзая их в мою плоть с неслыханной силой. Бросалась она с неожиданной подвижностью… Внезапно застыла на месте, приподнялась, резко разжала бедра до предела собственных мышц и резко бросилась вниз.

- Рргххх!

И в этот же момент я кончил, не испытав, однако, ни малейшего удовольствия. У меня осталось впечатление, будто меня обокрали, что-то забрали хитростью…

В ее груди все еще тлел крик. Уменя чертовски болела шея. Я чувствовал, как по спине стекает кровавая струйка. Малышка открыла глаза и тут же сошла с меня. Она умылась в воде озера, присев на корточки и отсутствуя духом, потом натянула свою юбчонку и какое-то время, не говоря ни слова, просто глядела на меня. Обвинения и злость, прочитанные мною из ее потемневших глаз и наморщенных бровей, совершенно отобрали у меня речь. А понятия не имел, что делать.

Может, мы могли бы поцеловаться или сделать чего-ниюудь приятного? Я сделал шаг к ней, но Малышка тут же повернулась ко мне спиной и ушла, проявляя абсолютнейшее безразличие ко мне.



Именно с того момента мы взядись за строительство дома для нсс двоих и начали вместе спать. Только это никак не означало, будто мы творили пару. Во всяком случае, не в том смысле, как я это понимаю.

Малышка никогда ко мне не приближалась. В течение дня она была ко мне безразличной, если не сказать – холодной, а иногда, так и вообще агрессивной. Вечером же она ложилась спать, не обращая на меня внимания. Я никак не мог понять ее отношения, и это было мне неприятно.

Еще дважды она приходила, чтобы выманить себе удовлетворение – тем же самым грубым, скорым и бесчувственным образом. И эти два коитуса в ее отношении ко мне ничего не изменили. Меня печалило не то, что ей не хотелось мне отдаться или ее сексуальное безразличие. Она все так же привлекала меня физически, мне все так же не хватало ее прикосновений, но я уважал ее выбор. Меня сбивало с толку ее замкнутое, ледяное отношение, и при этом не казалось, будто я ощущаю укор с ее стороны…

Я вспоминал чудесные мгновения, проведенные с нею один на один во время наших ночных бесед, любовные взгляды, которыми мы обменивались, словно двое влюбленных школьников. Прелесть исчезла, и мне уже не доставались ее очаровательные взгляды или страстные поцелуи.

Я размышлял над этим, когда работа мне позволяла, пытаясь найти логические объяснения ее поведения, только удовлетворительный ответ никак не находился.

Зачем она искала со мной телесных наслаждеий, раз меня уже не любила? Неужто это ее тело открыло в себе новые потребности? Она была молоденькой, цветущей девушкой. За эти последние недели она изменилась очень сильно: грудь сделалась больше, походка стала более зрелой, легкой, но при этом и более энергичной, уверенной. Ее бедра, тут я никак не мог ошибиться, с того момента, как мы выступили в экспедицию, разрослись. Тонкие телесные перемены, деликатное преобразование ее фигуры вызвали, что Малышка как бы преодолела некий порог. Милая девочка превратилась в приятную молодую женщину. По-видимому, резкие события и трагедии последних недель ускорили уже действующий процесс, но который без этого продолжался бы еще месяц, а то и больше. Я сам видел мужиков, которые после пары месяцев интенсивных приключений старели лет на десять. Так что, было логичным, что женщины тоже от них стареют.