Горькая истина. Записки и очерки

Мой новый знакомый испанец, с которым мы приехали в Толедо, эту древнюю испанскую столицу, в первую очередь повел меня осматривать знаменитый собор «Сан Хуан де лос Рейес» (дословно: Святого Иоанна Королей), построенный в пятнадцатом столетии Католическими Королями — Изабеллой Кастильской и Фердинандом Арагонским, объединителями Испании. Их политически удачный брак объединил обе эти главнейшие провинции Испании, а затем общими объединенными усилиями была ими одержана решительная победа над маврами с изгнанием их из Андалузии. Собор этот, похожий скорее на дворец со своей наружной галереей статуй испанских королей, является священным свидетелем осуществления испанского единства.

По зигзагообразному лабиринту узких улиц этой средневековой испанской столицы мы начали медленно подниматься в гору. Порой, по мере продвижения, на фоне ярко голубого неба, средь просветов верхних этажей, показывался иногда грандиозный силуэт изувеченного взрывом замка — Альказара Толедского, места действия одной из самых героических эпопей человечес кого духа. На вратах его Габсбургские двуглавые орлы, так напоминающие наши императорские, строителя этой крепости Карла Пятого, императора Германской Священной Римской Империи.

В начале гражданской войны Толедо оказалось в районе занятом красными. В Альказаре укрылось около тысячи человек, главным образом юнкеров помещавшегося здесь военного училища, солдат, штатских, а также женщин и детей. Организовал защиту замка от двенадцати тысяч красных, обладавших довольно многочисленной артиллерией, полковник Москардо[246]

. У защитников не было ни артиллерии, ни ручных гранат, располагали они всего лишь четырьмя устаревшими пулеметами, да винтовками и патронами в очень скудном количестве. Красная артиллерия, расположенная в полной безопасности на равнинах вокруг города, немедленно открыла огонь по возвышающейся над ним крепости, а милиционеры густыми массами двинулись вскоре на штурм, который, как и многие повторные, был отбит с кровавыми для них потерями. Свидетели событий 1917–1919 годов в России еще помнят то дьявольское остервенение злопыхающей ненависти, которыми были охвачены тогда наши красные, и все зверства, убийства и насилия, в которых она тогда проявилась: не было такого злодеяния, что они не смогли бы совершить.

Можно себе представить, до какого пароксизма бешенной злобы после отбитых штурмов дошли атакующие, уже взвинченные многолетней «освободительной» пропагандой одержимых большевизанствующих либералов и яростной человеконенавистнической агитацией марксистов. На третий день осады 23 июля 1936 года, в небольшой комнате, где помещался штаб полковника Москардо и где мы теперь стоим, раздается из расположения красных телефонный звонок, а затем происходит разговор, текст которого мы читаем на привинченной к стене мраморной доске:

«Начальник Милиции: — Это вы ответственны за убийства и преступления, которые ныне совершаются. Я требую, чтобы вы сдали Альказар в течение десяти минут, а если вы этого не исполните, то я расстреляю вашего сына Людовика, который находится здесь в моей власти.

Полковник Москардо: — Я в этом не сомневаюсь!

Начальник Милиции — Чтобы вы убедились, что это так, я передаю трубку вашему сыну.

Людовик Москардо: — Папа!

Полковник Москардо: — Что, сын мой?

Людовик Москардо: — Ничего. Они говорят, что расстреляют меня, если ты не сдашь Альказар.

Полковник Москардо: — Вручи свою душу Богу и с криком „Да здравствует Испания!“ умри как патриот!

Людовик Москардо: — Крепко тебя целую, папа.

Полковник Москардо: — Крепко тебя целую, сын мой. (Обращаясь к начальнику Милиции:) Можете не льстить себя надеждой: Альказар никогда не будет сдан».

Слева от доски большой портрет полковника Москардо, а под ним стоит телефонный аппарат; справа от доски большой портрет шестнадцатилетнего Москардо — сына, в белой рубашке, а под ним телефонный аппарат, бывший в те дни в расположении красных. Через несколько дней юноша был расстрелян красными в городском саду, недалеко от собора Католических Королей Изабеллы и Фердинанда…

После этого драматического разговора Альказар держался еще 70 дней. Питались мясом мулов; из скудных запасов муки выпекался хлеб в импровизированной пекарне; в походном лазарете производились операции раненых без анестезирующих средств; рождались дети под грохот рвущихся снарядов; во время ночного затишья прислушивались к работам производимого красными подкопа; слушали радиосообщения, раздающиеся из приспособленного случайно попавшегося приемника, и с трепетным ожиданием они узнавали о мерном продвижении к ним на выручку войск генерала Варела[247].