Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

К процессу 1922 года привлечены были деятели революционного движения с безупречным прошлым, долгие годы проведшие в дореволюционных тюрьмах и на каторге, где они сталкивались с теми, кому на суде отведена была роль обвинения. Обвинению в судебном разбирательстве предшествовало длительное пребывание (с 1920 г.) лидеров партии социалистов-революционеров в тюрьме, без предъявления соответствующего обвинения. Извещение о суде было всеми без различия партийной принадлежности воспринято как предупреждение о неминуемой казни старых революционеров и как предвестие нового этапа в ликвидации социалистического движения. Это, в свою очередь, совпало с международным признанием Советской России, переговорами в Генуе и намеченным на апрель 1922 г. в Берлине совместным конгрессом трёх Интернационалов — всех течений социал-демократии Европы. Во главе общественной борьбы против предстоящей расправы над эсерами оказались лидеры меньшевистской партии, находящиеся в эмиграции в Берлине, — во главе с Ю. О. Мартовым, с первых дней Октябрьской революции последовательно выступавшие против террора и требовавшие отказа от смертной казни [ФЛЕЙШМАН. с. 341].

Горький, высланный «на лечение» из Советской России, в это время находился в Берлине. Под влиянием своего старого знакомого и бывшего друга Ильича Юлия Мартова, он активно примкнул к компании протеста против этого позорного судилища. Горький списался с очень авторитетным в те годы в Европе Анатолем Франсом, а также послал письмо Рыкову, который в тот период, из-за болезни Ильича, фактически возглавлял Советское государство.

А. И. Рыкову. Москва.

Алексей Иванович! Если процесс социалистов-революционеров будет закончен убийством — это будет убийство с заранее обдуманным намерением, гнусное убийство. Я прошу Вас сообщить Л. Д. Троцкому и другим это мое мнение. Надеюсь, оно не удивит Вас, ибо за все время революции я тысячекратно указывал Советской власти на бессмыслие и преступность истребления интеллигенции в нашей безграмотной и некультурной стране. Ныне я убежден, что если эсеры будут убиты, — это преступление вызовет со стороны социалистической Европы моральную блокаду России.

Максим Горький

1 июля 22 [Ю. О. МАРТОВ.].

Во многом благодаря авторитету Горького