Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Что касается Бухарина, то его дружба с Горьким продолжалась совсем недолго, т. к. завязалась лишь в начале 1920-х годов [ПРИМОЧКИНА].

Из дневника Р. Роллана видно, что между Горьким и Бухариным была настоящая дружба. Они обменивались тумаками. «Уходя, Бухарин целует Горького в лоб. Только что он в шутку обхватил руками его горло и так сжал его, что Горький закричал».

В<севолод> В<ячеславович> Иванов пишет: «Бухарин бывает у Горького на завтраке и остаётся у него на целый день до чая — в тот же день позже приедет Сталин со своей свитой. Мой отец как-то застал Бухарина и Горького за оживлённым разговором. Горький с воодушевлением объяснил ему, что они обсуждали план беспартийной газеты, которую будут издавать».

<…>

Начало особым, дружественным отношениям писателя и политика положила поездка Бухарина в 1922 г. в Германию … Бухарин лечился в том самом санатории и в то же самое время, когда там находился Горький. <…> …возможно, Ленин специально послал Бухарина в тот же санаторий, где лечился Горький, так как с писателем, уехавшим из России осенью 1921, всё же надо было помириться, чтобы иметь возможность каким-то образом влиять на его взгляды и его выступления в западной прессе, дабы добиться политического признания Советской России, а Бухарин обаятельный, блестящий собеседник, для этой цели подходил как нельзя лучше [СУРОВЦЕВА (II)].

Итак, можно подвести невеселый итог, свидетельствующий, в частности, и о прозорливости Горького, который еще в 1918 году, в полемике с Зиновьевым предсказывал:

Где нет уважения к человеку, там редко родятся и недолго живут люди, способные уважать самих себя.

Так оно, увы, и случилось. Все вельможные друзья Горького в начале 1930 годов — т. е. к моменту, когда он сам окончательно переселился в СССР, оказались в опале и писатель сам уже выступал в качестве «крыши», всеми силами стараясь отвести от их голов карающий меч нового Верховного Владыки. Усилия Горького, пока он был жив, конечно же, сдерживали намерения Сталина физически расправиться с его друзьями-приятелями, которых он считал своими заклятыми врагами. Но как только Горького не стало, все они были уничтожены.

К числу вождей большевиков, хотя и не первого ранга, с которыми у Горького были дружеские отношения и которым посчастливилось умереть в своей постели и тоже, кстати говоря, сравнительно молодыми, относятся только Леонид Красин и Анатолий Луначарский, о коих уже речь шла выше.

Однако об Анатолии Васильевиче Луначарском — самом разносторонне образованном и эрудированном из всех большевистских руководителей, когда-либо отвечавшим на правительственном уровне за развитие культуры в СССР, следует сказать еще несколько слов. С Луначарским, которого Ильич, шутя, называл «Миноносец „Легкомысленный“» — за склонность к ярким, взрывным, но часто весьма поверхностным суждениям, у Горького были очень близкие отношения (они познакомились в 1905 г.). В течение первых двенадцати лет — вплоть до 1929 года, Луначарский занимал пост Наркома просвещения и практически единолично осуществлял политику государства в области культуры. Им написано множество статей о Горьком в форме рецензий на его пьесы (1905–1909), предисловия к собранию сочинений (1928), воспоминаний и панегириков. Именно он от лица коммунистической партии одним из первых, как политик и одновременно литературный критик, сформулировал ее отношение к Горькому-художнику: