Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Еврейский же интеллигент, оторвавшийся от своего родного народа, отрывается и от единственно доступной ему правды; приставая к народу русскому, к русскому языку и русскому искусству, он новой правды не обретает; он усваивает, но не творит; он копирует, но не рождает. Это страшная трагедия еврейского интеллигента, очутившегося в духовном плену у пушкинской, у толстовской, у чеховской культуры — и пусть он будет гениален, как десять Шекспиров, он не создаст ничего, он беспомощен и бессилен, потому что русский пафос — не его пафос… [ИВАНОВА Е. С. 47].

Такой отзыв о Юшкевиче со стороны прогрессивного и даже прозападного критика, каким считался Корней Чуковский в дореволюционной России, относится к разряду высказываний, являвшимися типичными для тогдашней русской прессы. На протяжении всего «Серебряного века» в ней велась неумолчная дискуссия о роли, которую играют евреи на поле русской культуры, в первую очередь в литературе — «этой священной коровы русской интеллигенции». В полемической публицистике по «врейскому вопросу» эта тема стала у сугубых националистов своего рода «притчей во языцех», постоянным поводом для обличительно-оскорбительных инвектив и погромных призывов с их стороны. Охранительская ультраправая

пропаганда использовала не только листовки и слухи. Иногда рупором черносотенцев становились вполне респектабельные епархиальные «Ведомости»: «Все гнусные пороки, которыми страдает русский человек… пьянство, воровство и прочая безнравственность, все это плод жидовской деятельности». С точки зрения «союзниче-ских» публицистов, «такой народ безмерно опасен для всех народов. Ему ничего сделать нельзя — он все может». Европейские народы заражены не только еврейской кровью, но и еврейским духом. Западноевропейские авторы, такие как Х. Чемберлен <и ему подобные правые антисемиты>, питали черносотенную прессу. Не православное, а католическое и протестантское наследие лежало в основе этнофобии русского правого радикализма. Поразительно, но именно борцы за чистоту веры внесли в церковную публицистику микробы европейского антисемитизма под видом научного знания [ХИЖИЙ. С. 155].

Против антисемитской журналистики, поддерживаемой властями, широким фронтом выступали как русские газеты и журналы либерально-демократического и социалистического направлений, так и различные еврейские издания. На «еврейском поле» литературная борьба быстро переходила в политическую и тогда любой, казалось бы, сугубо литературно-художественный дискурс сразу получал общественно-политическое звучание.

Хорошим примером такого рода положения вещей являются жаркие баталии М. Горького и правых публицистов газеты «Новое время», начатые с 1899 г. в марксистском журнале «Жизнь» и достигшие апогея во время кишиневского погрома 1903 г. Полемика Горького с правыми публицистами-«нововременцами» 1899–1903 годов заложила теоретическую основу, на которой сформировалось его выражено филосемитское мировоззрение, см. Гл. IV.

Существует мнение, что общественно-публицистическая дискуссия по поводу