Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

К немецкой партии у меня было «щекотливое» дело: видный её член, впоследствии весьма известный Парвус, имел от «Знания» доверенность на сбор гонорара с театров за пьесу «На дне». Он получил эту доверенность в 1902 году в Севастополе, на вокзале, приехав туда нелегально. Собранные им деньги распределялись так: 20 % со всей суммы получал он, остальное делилось так: четверть — мне, три четверти в кассу с.-д. партии. Парвус это условие, конечно, знал, и оно даже восхищало его. За четыре года пьеса обошла все театры Германии, в одном только Берлине была поставлена свыше 500 раз, у Парвуса собралось, кажется, 100 тысяч марок. Но вместо денег он прислал в «Знание» К. П. Пятницкому письмо, в котором добродушно сообщил, что все эти деньги он потратил на путешествие с одной барышней по Италии. Так как это, наверно, очень приятное путешествие лично меня касалось только на четверть, то я счёл себя вправе указать ЦК немецкой партии на остальные три четверти его. Указал через И. П. Ладыжникова. ЦК отнёсся к путешествию Парвуса равнодушно. Позднее я слышал, что Парвуса лишили каких-то партийных чинов[242]

, — говоря по совести, я предпочёл бы, чтоб ему надрали уши. Ещё позднее мне в Париже показали весьма красивую девицу или даму, сообщив, что это с ней путешествовал Парвус.

«Дорогая моя, — подумалось мне, — дорогая».

Помимо Николая Буренина, приставленного большевиками к писателю в качестве охранника и сопроводителя, вместе с Горьким за границу выехала его тогдашняя спутница жизни Мария Федоровна Андреева. В своих воспоминаниях Н. Е. Буренин писал:

Мария Федоровна <принимала живое участие> в делах партии, о чем никому не было известно, за исключением некоторых товарищей из ЦК. Она носила кличку «Феномен», которую дал ей Владимир Ильич Ленин, очевидно потому, что уж очень редким явлением была эта светская женщина, известная актриса — активная революционерка. Связь боевой технической группы ЦК с нею и Алексеем Максимовичем была прочно установлена. Неоднократно я отправлял к ним из Петербурга членов нашей группы с различными, иногда очень ответственными поручениями. Алексей Максимович при всей своей занятости принимал участие в партийных делах. <…> После Декабрьского восстания 1905 года руководящие партийные товарищи, друзья, писатели, ученые, художники усиленно уговаривали Алексея Максимовича уехать за границу. Но он упорно сопротивлялся. Наконец, после многих уговоров, согласился ехать, поставив условием, чтобы с ним поехала Мария Федоровна [БУРЕНИН Н. Е.].