Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

В этом отношении особенно интересна критика Горьким показного филосемитизма, распространенного в кругах либеральной русской интеллигенции той эпохи. Вот, например, характерный отрывок из горьковского романа «Жизнь Клима Самгина» представляющий собой как бы квинтэссенцию всех высказываний Горького на эту тему:

Евреи были антипатичны Самгину, но, зная, что эта антипатия — постыдна, он, как многие, скрывал ее в системе фраз названной филосемизмом. Он чувствовал еврея человеком более чужим, чем немец или финн, и подозревал в каждом особо изощренную проницательность, которая позволяет еврею видеть явные или тайные недостатки его, русского более тонко и ясно, чем это видят люди других рас. Понимая, как трагична судьба еврейства в России, он подозревал, что психика еврея должна быть заражена и обременена чувством органической вражды к русскому, желанием мести за унижения и страдания [ГОРЬКИЙ (I). Т. 21. С. 103)].

А вот другой пример — эпизод из известного очерка Горького «Леонид Андреев», иллюстрирующий эту точку зрения[237]

:

…в 15-м году, когда из армии хлынула гнуснейшая волна антисемитизма и Леонид, вместе с другими писателями, стал бороться против распространения этой заразы, мы, однажды, поговорили. <…> Он спросил: — Можешь ты сказать откровенно, — что заставляет тебя тратить время на бесплодную борьбу с юдофобами? Я ответил, что еврей вообще симпатичен мне, а симпатия — явление «биохимическое» и объяснению не поддается. <…> — Но все-таки о евреях ты что-то выдумываешь, тут у тебя — литература! Я — не люблю их, они меня стесняют. Я чувствую себя обязанным говорить им комплименты, относиться к ним с осторожностью. Это возбуждает у меня охоту рассказывать им веселые еврейские анекдоты, в которых всегда лестно и хвастливо подчеркнуто остроумие евреев. Но — я не умею рассказывать анекдоты, и мне всегда трудно с евреями. Они считают и меня виновным в несчастиях их жизни, — как же я могу чувствовать себя равным еврею, если я для него — преступник, гонитель, погромщик? — Тогда ты напрасно вступил в это общество[238]

— зачем же насиловать себя? — А — стыд? Ты же сам говоришь — стыд. И — наконец — русский писатель обязан быть либералом, социалистом, революционером — черт знает чем еще! И — всего меньше — самим собою [ГОРЬКИЙ (III). Т. 17. С. 56).

Существует авторитетное мнение, что: