Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

«А <…> делишки скандальные и унижающие — Вас и других людей, заслуживающих уважения, — оставьте для тех, кому они сродны и кто только в их сфере и может жить. Вам пора с этим кончить, если Вы хотите работать серьезно, вводить же себя в новый скандал, трепаться в новой <буре всяких> склоке агонизирующих репутаций — не следовало бы. Если Вы думаете, что дело идет о чести партии — это ошибка, <дело проще: X, Z, S, Y натворили — партия, принцип <…> пребудут незыблемы, как бы люди не искажали их, <…> люди — смертны, идеи — вечны, и это надо помнить, а Вам — особенно, Вам — особенно потому, что Вы человек способностей недюжинных, и Вы в состоянии возродить честь партии Вашей личной работой положительного характера. То же, что я <…> могу сделать, я должен сделать. Выполнение долга — волевой акт. Вы над этим подумайте, дабы ясно видеть, куда, к чему влечет Вас Ваша воля».

Постепенно избавляясь от душевной травмы <…> Рутенберг много сил и времени отдавал проблемам угольной промышленности. <…> … свои попытки поспособствовать заключению русско-итальянского соглашения на экспорт донбасского угля в Италию, которые ни к чему не привели, Рутенберг описал в статье «Как устанавливаются международные связи», опубликованной в журнале «Современник» (1911. № 10. С. 306–19). По всей вероятности, статья была подготовлена к печати по внушению Горького, внимательно следившего за угольными делами, а может быть, даже заказана им. Об этом, в частности, свидетельствует то, о чем Рутенберг сообщал Горькому в <…> письме от 3 мая 1911 г.:

«Послал Вам 1) словарь итальянских синонимов 2) устав русско-итальянской торговой палаты и 3) труд экстренного съезда юж-но-русских горнопромышленников. Пришлю или привезу еще другие материалы, которые дадут Вам возможность составить представление об этой промышленной организации. Вчера получил через консульство ответы на мои запросы министерству торговли и промышленности (русскому), посланные мною в октябре п<рошлого> г<ода>. Добросовестность несомненная, хотя и запоздалая. Любопытны приложенные ответы русских судоходчиков: „фрахты заграничных арматор всегда будут ниже русских“ и „цены русских курных углей в Италии будут всегда выше английских“ (ввиду дороговизны русских фрахтов). Шутники, а не промышленники».

Примерно в это же время Рутенберг оказался близок и полезен Горькому то ли в реорганизации издательства «Знание», которое тот задумал в период его наивысшего кризиса (1908–11), то ли в некоем совместном итало-русском издательском проекте. Помимо привлечения к работе издательства новых талантливых авторов, Горький мечтал о печатном органе подлинно либерального толка — ни один из легально выходивших в России журналов его не удовлетворял. (Напомним, что собственный журнал — «Летопись» — он начнет издавать лишь спустя несколько лет.) В этих начинаниях писатель был не одинок и имел помощников, например И. Бунина <…>. Как вытекает из его переписки с Рутенбергом итальянского периода, последний также входил в круг людей, участвовавших в осуществлении горьковских издательских планов, а в каком — то смысле даже являлся их инициатором. Именно он привлек к этому проекту местных социалистов <…>. <…> Окончательно итало — русское издательство, носившее характер совместного предприятия с Обществом итальянских писателей, было сформировано в марте 1913 г. <…> Это было начало практического осуществления широкой программы деятельности созданного тогда же Русско-итальянского общества для взаимного ознакомления обоих народов с жизнью, бытом и литературой России и Италии <…>. Рутенберг продолжал играть в этом предприятии одну из «первых скрипок», занимаясь издательской деятельностью вплоть до Первой мировой войны. <…> Однако Первая мировая война не позволила воплотить этот замысел, как и вообще резко изменила характер деятельности Рутенберга и его жизненные планы [ХАЗАН (II). Т. 1. С. 65–75].