Горький май 42-го. Разгром Крымского фронта. Харьковский котёл

В-третьих, командование ЮЗН ожидало увидеть непосредственно под Харьковом всего одну танковую дивизию. В реальности, их там оказалось две (3-я и 23-я) [5; 8-9, 11]. Тут надо учесть, что, как явствует из доклада № 00137/ОП от 22 марта 1942 года, командование ЮЗН считало, что число танков в немецкой танковой дивизии либо 250, либо 500 единиц [5; 8-9, 420]. И вот когда по наступающей северной советской группировке ударили две танковые дивизии, вместо ожидаемой одной, то нервы у командования ЮЗН должны были дрогнуть: как-никак удар наносили минимум 250, а то и 500 боевых машин, на которые, собственно говоря, «никто не рассчитывал».

Именно отсюда проистекли и лишение должной авиационной поддержки наступающей южной советской группировки (6-й армии Городнянского и группы Бобкина), т.к. почти вся авиация была переброшена «на север» для борьбы с «неожиданными» немецкими танками, и задержка с вводом в дело 21-го и 23-го танковых корпусов в полосе прорыва 6-й армии Городнянского, т.к. советское командование должно было, по крайней мере, подождать развития событий «на севере».

Кстати, просчёт с количеством танков в немецкой танковой дивизии – вина не только командования ЮЗН, но и командования Красной Армии вообще. Ещё предвоенные планы развёртывания Вооружённых Сил Советского Союза на случай войны с Германией исходили из предположения о 500 танках в немецкой танковой дивизии (это особённо отчётливо видно по «Уточнённому плану…» от 11 марта 1941 года). Спустя почти год после начала войны с немцами так и не выяснили, что максимальное количество танков в танковой немецкой дивизии – около 220 машин (при трёхбатальонном составе единственного танкового полка дивизии). Если же количество батальонов в полку равно двум (что бывало в 42-м году гораздо чаще), то количество танков в танковой дивизии – около 150. Ни о каких пятистах машинах и близко речи не шло, даже в 1941 году, не говоря о 1942-м, когда немцы уже были изрядно потрёпаны в ходе войны с СССР.

Как видим, бывает очень опасно не только недооценивать, но и значительно переоценивать силы противника.

В-четвёртых, командование ЮЗН ожидало увидеть крупную немецкую танковую группировку в районе Змиева, каковой там не оказалось вообще. К.В. Быков утверждает, что ошибочную информацию в данном случае предоставила «партизанская разведка» [5; 10]. Командование ЮЗН со своей стороны эту информацию должным образом не перепроверило. В итоге наступление немецких танков со стороны Змиева ожидалось даже тогда, когда под Харьковом обнаружились «лишние» танки противника. И это явилось ещё одной причиной, по которой 21-й и 23-й танковые корпуса ввели в прорыв позже, чем предполагалось: их держали для парирования удара «змиевских» германских танков. Подобное «а вдруг» – следствие плохо поставленной и проведённой разведки.

В целом, надо отметить, что плохая разведка и игнорирование разведданных командованием явились обстоятельствами, обусловившими, в числе прочих, наше поражение в Харьковском сражении мая 1942 года.

* * *

Сказав о планах сторон, отметив недочёты советского планирования, прежде чем начать изложение хода Харьковского сражения, всё же остановимся на тех силах, которые участвовали в нём с обеих сторон. Частично, говоря о планах нашего командования, этого вопроса мы уже касались. Но осветить его хотелось бы подробнее.

Сейчас у некоторых авторов можно встретить навеянное мемуарами и разного рода историческими военными писаниями немцев утверждение, что победу в мае 1942 года под Харьковом вермахт одержал, значительно уступая в силах советским войскам.

Скажем сразу, что подобное утверждение вряд ли можно признать справедливым. Во всяком случае, ни о каком значительном превосходстве сил Красной Армии над немцами в Харьковском сражении говорить не приходится. Рассмотрим это положение на конкретных цифрах.

Согласно данным исследовательской группы генерала Кривошеева, численность советской группировки, задействованной в харьковских событиях в мае 1942 года (Юго-Западный фронт и 9-я и 57-я армии Южного фронта), составляла 765 300 человек [7; 179], [31; 311]. Без преувеличения можно сказать, что информация генерала Кривошеева и его коллег, специально много лет занимавшихся вопросами изучения потерь Красной Армии в ходе Великой Отечественной войны, является максимально достоверной и вызывает наибольшее доверие. Говорится это к тому, что по численности группировки наших войск под Харьковом имеются и другие цифры. Так, А. Галушко и М. Коломиец в своей работе «Бои под Харьковом в мае 1942 года» приводят следующие данные: войска ЮЗФ, ЮФ (9-я и 57-я армии) к началу операции имели в своём составе 640 000 человек [9; 5]. Но мы остановимся всё-таки на числе, приводимом Кривошеевым, и не только по вышеуказанной причине, но и для того, чтобы избежать упрёков в пристрастности, т.к. цифра в книге А. Галушко и М. Коломиеца отличается от «цифры Кривошеева» на 125 300 в меньшую сторону, т.е. «играет» в пользу нашего утверждения.