Горький пепел

Дармоншир обернулся человеком, скалясь от запаха крови и плоти – неподалеку лежали растерзанные останки одного из солдат, – дрожащими руками создал щит и быстро направился на крепостную стену. Выстрелы, дым, крики и стоны становились все громче… а над всем этим в лазурном небе светило яркое весеннее солнце – и снова летели к форту десятки «стрекоз». Люк подошел к краю стены, сжал амулет – «собачью голову», подаренный Нории, – и прошептал, очень надеясь, что верно запомнил:

– Аншавара́х тер-се́ли!

Ничего не произошло, и герцог, чертыхнувшись, взмахнул рукой – пикирующего на него раньяра хлестнуло воздушной плетью, впечатало в башню форта, Люк, этой же плетью отшвырнув одного из охонгов от раненого бойца, чудом не задев его, заорал:

– Аншаварах тер-сели! Аншаварах тер-сели, вашу мать!!!

Ничего. Ничего! Солдат, которого он спас, упал, пронзенный лапой охонга, захрипел в агонии. Хрипы и стоны умирающих доносились отовсюду, заставляя тяжело дышать от бессилия и отчаяния.

– Да где же вы? – орал Люк, так сжимая амулет, что края впивались в ладонь до боли. – Где вы? Аншаварах тер-сели! Аншаварах тер-сели!

Слева, со стороны моря, вдруг раздался далекий раздраженный многоголосый вой, перекрывший звуки битвы. Люк ударил плетью еще одного охонга – и, невидимым поднявшись в воздух прямо перед пикирующими к нему раньярами, всмотрелся туда, откуда доносился вой.

По широченной стене, соединяющей форты, с невероятной скоростью неслась к нему стая огромных псов, выглядевших отсюда пятнышками: они перепрыгивали через орудия и опешивших защитников, двумя-тремя прыжками преодолевали крепости. Помощники были еще далеко, и Люк, чтобы не терять время, обрушился на одного из тха-охонгов, подобравшегося вплотную к бастиону Пятнадцатого форта, за несколько секунд разорвал, отбросив всадника, и жадно начал выдергивать из-под брони куски омерзительной, но необходимой ему плоти. Заглотил – и тут же снова поднялся в воздух, уклоняясь от налетевших раньяров. Тер-сели были всё ближе – и Люк снова кинулся вниз, по дуге обходя ищущих его раньяров, и скользнул в ров перед бастионами, чтобы раздавить, раздробить как можно больше охонгов. Кто-то из бойцов успел спрятаться за стенами форта, кто-то – уйти в проемы «зубцов» крепостной стены. Выстрелы зазвучали чаще и бодрее. Стрекоз вокруг была тьма, не взлететь – и Люк, раздробив клювом еще одного охонга, сменил ипостась и под прикрытием щита рванул из рва к зубчатой стене форта, спотыкаясь об останки людей и огибая туши охонгов.

Вой слышался уже совсем близко; Люк нырнул за «зубец» бастиона, в проем, где можно было затаиться и ждать врага. Пробежать дальше несколько поворотов внутри «зубца» – и будет укрепленная дверь в крепость, защищенная бойницами. Но пробежать он не успел. В проем, где прятался его светлость, упал раньяр с всадником, и стрекоза, не поместившись в проеме и зависнув башкой вниз, клацнула челюстями прямо у лица Люка. Он вжался в стенку, укрепляя щит, – инсектоид ревел, пытаясь добраться до добычи, елозил по кладке лапами и брюхом, продавливая щит, а всадник держал в руке туринский пистолет и стрелял в Люка. Хлопок – слетел щит, – и в этот же момент герцог ударил выставленными вперед ладонями. Стрекозу отбросило назад, а на Люка накинулся успевший соскочить всадник. Пистолет он отбросил, схватился за нож. От иномирянина несло страхом и агрессией, но оружием он управлял умело. Дармоншир, почти обезумев от напряжения, перехватил его руку, поранившись о лезвие, и с размаху ударил противника коленом в живот. И, оттолкнув засипевшего врага, побежал по поворотам «зубца» в сторону каменной створки, закрывающей проход в крепость. Оглянулся на ходу – сверху пикировали еще стрекозы, – и Люк вжался в стену, готовясь развернуться клубами ветра…

…и тут каменная кладка вокруг него вдруг взорвалась фонтанами водяных струй, соткавшихся в двух огромных псов, которые в прыжках врезались в раньяров и рухнули с ними на землю. Над головой Люка на стену «зубца» перепрыгивали тер-сели, то и дело сбивая атакующих инсектоидов. Один из водяных духов остановился на стене сверху, навис над герцогом, вопросительно склонив голову и встопорщив прозрачные уши. В толще его тела медленно оседали зеленоватые водоросли и песок.

– Убивать насекомых! – крикнул ему Люк. – Защищать моих людей! Отогнать врагов от форта!

Пес зарычал и прыгнул, исчезая из виду, и за ним понеслись остальные. Их было много – под сотню огромных, выше человеческого роста, водных псов.

Дармоншир наконец добежал до двери, заколотил в нее – тут же со скрежетом отодвинулась каменная створка, пропустив его внутрь. Там засели несколько стрелков, Люк хлопнул одного по плечу, благодаря, и заспешил на выход, во внутренний двор крепости.