Горькое похмелье

И дневники Галины Кузьменко автор не сразу принял за подлинные. Благодаря въедливости исследователя, он установил, что такие дневники могли существовать. Но их содержание вызывало серьезные сомнения. А вот в замечательной беседе Махно с патриархом анархизма князем Кропоткиным Голованов сразу усмотрел «благородный вымысел».

Что же происходит с реальным героем, окруженным таким количеством противоречивых один другому фактов? Он превращается в миф. Как это уже случилось с героем несколько меньшего масштаба – Чапаевым. Ну и пусть. Не будем сетовать, следуя за Скирдой, на всяких «мифотворцев». Миф неизбежен. Образ Махно поистине соткан из противоречий. Он то ангел, то демон. Но он не более кровав, чем многие иные «герои революции и Гражданской войны». И не более благороден. Но в отличие от этих «многих» он обладает ярко выраженным самобытным характером. Как сейчас говорят: харизматическим. Иначе не возникли бы мифы. Махно жил не сообразно обстоятельствам, а наперекор им. Он не похож ни на кого другого, кроме как на самого себя. И дорого заплатил за эту непохожесть, за нежелание использовать попутное течение. Даже когда он пытался плыть по течению, какая-то неведомая сила разворачивала его.

Вот об этом мы и хотели рассказать. То есть создать свой художественно-романтический миф. Мы уверены, что Нестор был таким, каким мы постарались его увидеть. Без этой уверенности как напишешь такой труд, который стоил нам более трех лет тяжелой работы.

Разумеется, иной раз приходилось сдвигать, смещать, концентрировать факты, додумывать, менять некоторые фамилии, которые, однако, скрывают за собой прототипов. Но, смеем уверить читателей, мы не грешили против истины, описывая события и характеры. И не столь уж важно, что Белаш по нашей воле превратился в Черныша – иначе пришлось бы рассказывать слишком длинную историю и не имеющую почти никакого значения о том, как этот герой стал начальником штаба. Федос Щусь провел свое детство не в Гуляйполе, не рядом с Махно, а в некотором географическом удалении. Важно лишь то, что странная дружба-соперничество продолжалась у них на протяжении всей повстанческой эпопеи.

Мы постарались предельно аккуратно распутать этот туго затянутый клубок, состоящий из фактов и вымысла, догадок, предположений и откровенной лжи. Здесь, в этой возникшей по воле обстоятельств кровавой трагедии, все окрашено стремлением к милосердию, добру и справедливости. Но жизнь по-своему корректирует обстоятельства. Пример: судьба того же Нестора Махно. Трагическая фигура. Мечтал о счастье и воле для миллионов, а сам оказался узником обстоятельств. Страданием отмечена не только его судьба и не только судьба тех, кого он посчитал своими врагами. Погибли все четыре его брата. Погибли все его полководцы, «крестьянские маршалы». Погибли его жены и жены его друзей, дети. Все, кто так или иначе соприкасался с ним, за редким исключением, сгорел в огне костра, который он разжег.

Осталась лишь память о его делах, метаниях, исканиях.

Кровавых.

Но это, увы, цвет века! Но не в том дело, не в том.

Главной же нашей задачей было – объяснить необъяснимое. Насколько возможно. Потому что Махно и всё, что с ним связано – загадка не только для художника, но и для историка, социолога, психолога. Одна из трагических тайн Творца, граничащая с мистификацией.

Покинувшего Россию Нестора Махно не оставили в покое. Когда он оказался в Румынии, советское правительство обратилось к румынам с просьбой выдать его. Переписка тянулась долго. Не выдали.

Тогда в Румынию заслали чекиста Дмитрия Медведева с целью ликвидировать батьку. Да-да, того самого Медведева, который позже, в годы Великой Отечественной войны, руководил партизанским соединением под Ровно и в подчинении которого находился легендарный разведчик Николай Кузнецов.

Махно должен был прибыть в Бельцы на встречу с представителями тайной полиции – сигуранцы якобы для обсуждения возможности развертывания подпольной борьбы на западе Советской России. Вместе с представителями сигуранцы Нестора и поджидал Медведев.

Но Нестор на встречу не поехал. Об этой операции каким-то образом узнал Лева Задов, и он в который раз предупредил батьку об опасности… Тесен мир, и переплетения судеб невероятны.

Из Румынии Нестор с семьей и несколькими соратниками бежал в Польшу. Новый запрос Советской России о выдаче Махно. Нестор, Галина Кузьменко и двое его сподвижников были заключены под стражу. Но после длительных разбирательств польский суд признал Нестора и его товарищей невиновными.

Потом была Германия. Новый арест. Побег. Сначала в Брюссель, оттуда – в Париж, куда к тому времени переехала из Польши Галина с дочерью.

Аршинов, верный друг-теоретик и бывший тюремный учитель Нестора, издавал в Париже копеечную анархическую газету. Неожиданно он обрушился на Махно, заявил о решительном разрыве с ним и вскоре уехал в СССР. Это был большой удар для Нестора.

Время от времени в белоэмигрантской прессе появлялись статьи о Махно, воспоминания. В них батька выглядел людоедом и палачом. Чему, впрочем, удивляться?