Город Дождя

– Значит, на современную нечисть она не действует, – сказала я, отстранённо улыбнувшись,

резко ощутив нереальность всего происходящего.

Со мной нередко случаются подобные приступы. Они проходят так же быстро, как и

возникают, поэтому я уже почти не обращаю на них внимания.

– Лучше бы твоя крапива отпугивала вампиров, – произнесла я, вспомнив о ночной встрече в

клубе.

– Кто-то из них устроил на тебя охоту? – с любопытством спросила Радуга, и глаза её жадно

заблестели.

– Надеюсь, нет. Но я уже не раз сталкивалась с одним вампиром...

– Он красив? – перебила меня она.

– Тебе бы понравился. Но какое это имеет значение?

– Просто так спросила. Не выношу уродства, – сказала она и подошла к небольшому зеркалу,

висевшему над кухонной раковиной.

Я удивлённо посмотрела на Радугу. Мне было странно слышать это от неё, от этой милой

девушки, продававшей свою красоту моральным и физическим уродам. Наверно, у неё были

свои представления о прекрасном.

Однажды родители попросили меня присмотреть за дочерью их состоятельных знакомых. Ей

было всего шесть лет, и я надеялась, что мы здорово проведём время. Но я ошибалась –

девочка была совершенно непослушной и капризной. Стараясь её как-то заинтересовать, я

стала обсуждать с ней диснеевские мультики, но быстро оставила эту тему. Про первый же

мультик “Красавица и чудовище” она сказала так:

– Он такой страшный. Как он мог ей понравиться!

– Она полюбила его из-за характера – на самом деле он был добрый и храбрый, – объяснила

я.

– Нет, она влюбилась в него, потому что сначала он был красивым принцем!

Спорить не стоило... Конечно, внешняя красота – это вещь относительная и субъективная.

Эталоны физической красоты существовали и менялись на протяжении веков, каждый народ

имел свой канон “прекрасного” на какой-то период времени. Иногда в погоне за этими

эфемерными канонами люди совершали и совершают глупые вещи – раньше китайским

девочкам в раннем возрасте туго перетягивали ступни, чтобы добиться “идеальных”

маленьких ножек, в некоторых африканских племенах, чтобы стать красавицами, девушки

увеличивают себе длину шеи, нося специальные металлические кольца, современные жители

цивилизованных стран меняют свои тела пластикой, добавляя в них силикон, отрезая

ненужные куски плоти, делают различные инъекции, умирают от анорексии. Для чего всё

это? Чтобы соответствовать принятым стандартам, чтобы нравится противоположному полу,

чтобы сделать успешную карьеру? Смешно, грустно, нелепо. Такие люди всецело зависят от

мнения окружающих, в своей естественности видят уродство и ослеплены ограниченным

понятием красоты. Помню, я читала в газете о том, как молодая девушка покончила с собой

из-за неудачной пластической операции. Когда Эрна из рассказа Куприна нашла зеркало и

поняла, что она уродлива, девушка, разумеется, огорчилась, но это не стало для неё

страшным ударом, потому что она знала – в мире есть вещи намного важнее этого. Однако

эта героиня с самого начала казалась мне прекрасной, и дело было в её характере и

поступках. Именно это я считаю настоящей красотой. Безусловно, у меня есть своё

собственное эстетическое чувство прекрасного, но я заметила в себе одну особенность: после

знакомства с красивым человеком, иногда после короткого разговора с ним, у меня может

резко поменяться мнение о его внешности. Если человек мне не понравится, он уже не будет

казаться мне красивым. Я стану смотреть на него новыми глазами, которые, в отличие от

прежних, не увидят в нём ничего притягательного, хотя “внешняя оболочка” этого человека

не изменится. Со мной случаются и обратные ситуации – человек, чья внешность вначале

покажется мне серой и даже отталкивающей, через несколько секунд может превратиться в

самое прекрасное существо на земле. Так произошло, когда я познакомилась с Ясей. Он уже

не кажется мне таким красивым. Сказать по правде, я почти не помню его лица. Иногда мне

хочется думать, что я на самом деле любила его. Но я хорошо понимаю, что это не так. Я

даже была влюблена не в него, а в своё представление о нём. Теперь мне кажется это

очевидным. В то время я уже не могла никого любить, в то время я уже была трупом.

Радуге надоело любоваться на себя в зеркало, и она решила вывести меня из моей

задумчивости:

– Ты такая бледная, Иллюзия. Хочешь, я дам тебе свои румяна?

– Нет, спасибо. Мне просто нужно немного поспать, – ответила я, – У меня сегодня вечером

важные дела.

Радуга с любопытством взглянула на меня, но ничего не спросила. Сегодня ей всё-таки

удалось удивить меня.

– Недавно кто-то приходил к тебе. Теперь ты работаешь прямо на дому? – спросила я, решив

задать волнующий меня вопрос.

Я не смогла понять, что отразилось на её лице – смятение, страх, или радость. Возможно, все

эти чувства живо промелькнули на нём, через секунду скрывшись за непроницаемой стеной

взгляда.

– Нет, – ответила она и, не пожелав больше ничего говорить, ушла в свою комнату.

Я не придала большого значения её необычному поведению и, допив чай, отправилась

восстанавливать силы для грядущей встречи с тем человеком, или существом, обещавшим