Город Дождя

– Но до заката ещё несколько минут, – робко заметила я.

– Вот именно! – взорвался голос.

Я была окончательно сбита с толку, поэтому достала из кармана блокнотный листок, где мне

назначалась сегодняшняя встреча и показала её существу, примерно определив, где у него

находится уровень глаз, если, конечно, они у него вообще были.

– Это точно вы писали?

– И снова эти нелепые вопросы! Я даже времени вам точно не скажу. Знаете почему?

– Почему? – растерянно спросила я

– Вот и я не знаю, – ответил голос и после небольшой паузы добавил. – Раз вы всё-таки

пришли, то сами ищите свой ключик.

– И вы больше ничего мне не скажете?

– Только одно: у него были золотые крылья.

– У кого? – не поняла я.

– Возмутительно! Вы ещё и перебиваете.

– Простите, мне показалось, что вы договорили. Я не хотела вас перебивать, – поспешно

извинилась я.

– Ладно, вот теперь всё сказано. Прощайте, милочка.

Последние слова этого существа донеслись откуда-то издалека.

– Подождите! Вы же ничего не объяснили! – крикнула я.

Мне никто не ответил. Я ещё постояла какое-то время в надежде, что оно вернётся и

договорит, но слух ловил лишь обрывки фраз случайных прохожих и шипение кошек у

мусорного ящика. Стемнело. Не зная, куда мне идти, я опустилась на качели и стала

обдумывать, куда теперь отправиться. Я была расстроена, но не более того – все мои

здешние скитания и невзгоды в какой-то степени закалили меня и приучили всякий раз

готовиться к худшему. Скрипучие качели раскачивались вместе со мной, словно маятник

между моей прошлой жизнью в реальном мире и непонятным существованием в этом

городе. Что же всё-таки со мной будет?

Я резко спрыгнула с качелей и больно приземлилась на коленку. В этот момент над головой

прозвучал звонкий детский голос:

– Он умел летать!

Я подняла голову и увидела в одном из нижних окон больницы маленькую девочку. Её лицо

было невозможно разглядеть, но я была уверена, что ей не больше десяти. Я сразу вспомнила

о персонаже в игре – той девочке с мячиком, что иногда загадывала странные загадки.

Можно было не сомневаться – со мной говорил единственный ребёнок города.

– Кто умел? – спросила я, подойдя поближе к зданию.

– Тот мальчик, о которым ты хотела узнать у Прозрачного, – с готовностью ответила

девочка.

– У Прозрачного?

– Да. Он ужасный зануда. Но иногда приходиться ему уступать – когда я его не слушаюсь, он

больно дёргает меня за косички.

Сказав это, она почему-то захихикала.

– Говорят, у него голова неправильной формы, вот он и прячется, – добавила она и громко

вздохнула. – Но это злые языки всю правду вылизали. На самом деле, он так ходит, потому

что иначе его бы убили давно. Не любят его совсем – с ним жить трудно. Но я к нему

настолько привыкла, что не представляю, как буду без него. А ты бы плакала, если бы он

умер?

Я не поняла, о чём она говорила, поэтому решила перевести разговор на более важную для

меня тему:

– А что ты ещё знаешь о том мальчике?

Она залезла на подоконник и села по-турецки.

– Мы с ним дружили. Иногда он брал меня с собой в полёт. Я называла его Маленьким

Принцем, а он меня Дюймовочкой. Мне нравилось играть с ним. Я и сейчас прошу всех так

называть меня. А как ты себя называешь?

Теперь я стояла совсем близко и могла рассмотреть её лицо. Она действительно была совсем

маленькая, но глаза у неё были очень взрослые, словно она видела меня насквозь и над чем-

то подсмеивалась про себя.

– К сожалению, я не помню. Может быть, ты подскажешь? – спросила я, осознав, что до

этого здесь ещё никто не спрашивал моего имени.

– Я хочу узнать не твоё имя, а как ты себя называешь, – ответила девочка, улыбнувшись. –

Но если нужно, я могу сказать тебе его, а ещё рассказать всё про моего мёртвого друга.

– Да, прошу тебя!

Она нагнулась вперёд, облокотившись на руки.

– Хорошо, – протяжно сказала она совсем недетским голосом, – только сначала поиграй со

мной.

Это прозвучало зловеще, но я поспешно кивнула.

Глава 10

Любить и погибнуть: это сочетание - вечно.

Воля к любви означает готовность к смерти.

Фридрих Ницше

– Играем в прятки! Найди меня до рассвета! – крикнула она и скрылась, захлопнув окно.

Перспектива искать её в тёмном полупустынном здании не очень радовала меня – не столько

потому, что это представлялось мне сложным, сколько из-за слухов и легенд, которые

ходили об этой больнице. То, что обитало там, если верить рассказам, было гораздо опаснее

вампиров и чудовищ из парка. Я бывала там, но каждый раз днём. Теперь мне предстояло

жуткое приключение.

Внутри было мрачно и тихо, только на вахте горел приглушённый свет, хотя на месте никого

не было. Коридор и лестницу, ведущую на верхние этажи, освещали лишь фонари улицы,

лениво посылая в здание блеклые рассеянные лучи. Постояв в дверях несколько секунд,

чтобы справиться с нервами, я направилась к старой облезлой лестнице. Должно быть, в

этом здании убирались крайне редко – повсюду была пыль и грязь, под ногами шуршали

какие-то пакеты и коробки. Лестница была очень длинная. В какой-то момент я даже

почувствовала себя героиней картин Маурица Эшера, которая поднимается по одной из его