Город и рыцарство феодальной Кастилии: Сепульведа и Куэльяр в XIII — середине XIV века

Но, пожалуй, более всего высказанное предположение подтверждается данными анализа еще одного титула — Lex Sal. 46, озаглавленного «Об усыновлении» («De acfatmire»)[723]. В отличие от Lex Sal. 44. § 10–11 и Lex Sal. 60 этот титул специально посвящен передаче наследственных прав на имущество (furtuna): получатели последнего именуются наследниками (heredes). Причем вновь описывается совершение правового акта в сотенном собрании; налицо те же требования о присутствии сотника, то же упоминание о щите, те же три ритуальных иска, с предъявления которых тремя участниками собрания начинается церемония.

Следует обратить особое внимание на детали описания ритуальной процедуры. Ведь здесь (как и в других аналогичных примерах) четкое выделение символического пространства (сотенное собрание), а также использование символических предметов и жестов призваны заменить (или дополнить) документальную фиксацию правового акта: не случайно совершение каждого следующего действия впоследствии подтверждается свидетелями под присягой, причем общее число свидетелей весьма значительно — не менее девяти.

Рассмотрим ритуал более детально. Тот, кто передавал имущество (собственно усыновляемый), кидал в полу одежды лично свободного (qui ei non pertinet) человека прут, палочку, стебель или соломинку — именно так переводится использованное в тексте слово «festuca». Получивший ее публично объявлял (dicat uerbum) о факте передачи имущества (§ 1). После чего (разумеется, при свидетелях) он направлялся в дом передавшего и принимал в нем не менее троих гостей, тем самым подчеркивая факт реального владения переданным (in potestate sua

) (§ 2). По прошествии года (12 месяцев) фактического владения также в сотенном собрании или в присутствии короля он передавал палочку (прут, стебель, соломинку…) тем, кто именуются в тексте наследниками (или, точнее, владельцами наследственного имущества — heredes); при необходимости этот факт подтверждали три свидетеля под присягой (§ 3–4). Другие же трое подтверждали факт принятия их в качестве гостей и угощения их же в доме отказавшегося от имущества, что должно было стать наиболее очевидными доказательствами фактического владения (§ 5). Наконец, оставшиеся три свидетеля, опять же перед лицом короля или в сотенном собрании, должны были клятвенно подтвердить факт всего происшедшего (§ 6).

Центральное место в происходившем занимал уже упоминавшийся символический предмет — «festuca». На его значимость указывают не только замечания законодателя, сопровождающие описание каждого шага участников ритуала («et sic festucam… iactet», «festucam iactavit», «et accipiat festucam», «quem elegit festucam iactare», «festuca iactata est», «coram omnibus festucam… iactasset»), но и прямое уподобление символа передаваемому имуществу: «furtunam suam in lesum iacatat» — «in cuius laesum festuca iactata est». Тот, в чьем распоряжении находилась

festuca, и выступал в качестве владельца (heres): «ipsi quod heredes deputauit, in lesum

iactet» (§ 3); «illum, in cuius lesum iactatur, et illum, quem heredem apellat» (§ 4). Бросивший же символический предмет автоматически выводился из числа владельцев, отказывался от своих прав в пользу «того, в чью полу он бросил палочку».

Каково же значение этого предмета? Чтобы верно истолковать его, следует учесть все остальные упоминания «festuca» в «Салической правде». Всего их три, причем их содержательная близость несомненна: во всех трех случаях речь идет о процессуальных нормах, точнее о взятии и взыскании судебного залога (fides) применительно к разным обстоятельствам. Причем во всех этих случаях законодатель стремился подчеркнуть свободный статус и состоятельность лица, державшего «festuca», поскольку без соблюдения двух этих условий ни принятие, ни взыскание судебного залога не представлялось возможным.

Первое из трех упоминаний содержится в 50-м титуле и касается правил взыскания залога с лица, не выполнившего своих обязательств. Согласно этой норме гарант, представ перед графом своего округа и держа в руках палочку-символ, должен потребовать взыскания соответствующей суммы из имущества должника; при этом он заявлял: «Я собой и имуществом своим ручаюсь…»[724].

Второе и третье свидетельства относятся к более поздней части судебника и включены в дополнения к нему, будучи установленными рассмотренным выше эдиктом короля Нейстрии Хильперика I (ок. 574 г.). (Напомню, в нем также фигурирует и слово «hereditas», правда, вне связи с описанным ниже.) В первом случае утверждается, что лицо, которое в сотенном собрании не может заручиться необходимым свидетельством, должно прежде всего предоставить судебный залог; таковой надлежит передать правой рукой, тогда как в левой следует при этом держать «festuca»[725].