Город и рыцарство феодальной Кастилии: Сепульведа и Куэльяр в XIII — середине XIV века

Именно в связи с правилом «год и день» португальский историк трактовал и часто встречающееся в документах латинское понятие «ad anni vicem» и аналогичное по значению старокастильское «anno е vez». Однако здесь существует и другая точка зрения. Одним из первых в начале 1960-х годов ее выдвинул французский историк-испанист А. Уэс де Ламп. Позднее его позицию разделили и обосновали дополнительными аргументами испанские историки, прежде всего X. Гарсия Фернандес, Х.-К. Мартин Cea и другие[644]. Перенося свои рассуждения в совершенно иную плоскость, а именно в сферу экономической истории, они трактуют названное понятие как обозначение двупольного севооборота. Действительно, такое впечатление может возникнуть, поскольку в ряде случаев (пусть и не всегда) выражение «ad anni vicem» соседствует с упоминанием о сельскохозяйственных работах. Так, в грамоте кастильского короля Альфонсо VIII (1158–1214), датированной 1170 г., говорится, что лица, получившие наследственное владение от монарха по этому документу, могут его «пахать и обрабатывать» (arare et laborare)[645].

Подобные примеры не единичны. Тот же корпус документов Альфонсо VIII дает немало таких примеров, в частности в грамотах, датированных 1166[646], 1192[647], 1201[648], 1202[649]

 гг. и др. Поэтому на употребление понятий «ad anni vicem» в подобном контексте следует обращать особое внимание. Проведенный мной анализ сотен королевских документов начиная от эпохи короля Кастилии и Наварры Санчо I Великого (он же Санчо III Гарсес Наваррский) [1000 (1028) — 1035] и до середины XIII в.[650] показывает, что до второй половины XII в. пожалование «наследственных владений» этими королями никогда не сопровождалось оговоркой «ad anni vicem». Более того, в леонских грамотах она не употребляется вообще; в кастильских же появляется лишь в правление Альфонсо VIII[651]. В документах последнего, а также Энрике I и Фернандо III означенная оговорка всегда фигурирует в составе устойчивого выражения типа «hereditatem suficientem ad decem iuga boum ad anni uicem»[652]. Ключевую роль здесь играет употребление активного причастия «sufficiens» — «достаточный» (реже наречия «sufficienter» — «достаточно»), а также упоминание о воловьих упряжках (

iuga bouum). Таким образом, выражение можно интерпретировать как указание на размеры владения — «достаточное для одной (двух, трех… двадцати) упряжек волов», а добавляемые иногда инфинитивы «colere» (возделывать), «arare» (пахать) или «laborare» (обрабатывать) лишь подчеркивают это значение, например «наследственное владение, достаточное для обработки тремя воловьими упряжками». Перед нами не что иное, как мера площади, кастильско-леонский аналог римского югера.

Таким образом, наследственные владения были относительно невелики по площади — не более 20 югеров, т. е. всего несколько гектаров (1 югер — около 0,25 га[653]). Подобные размеры должны были бы соответствовать владениям крестьянского типа. Однако их дарения исходили от королей, а получателями являлись отнюдь не крестьяне. В абсолютном большинстве случаев их можно идентифицировать достаточно точно. Так, в пяти грамотах Альфонсо VIII в качестве таковых выступают магнат Гутьере Мигель и его жена Эндерасо (1166 г.)[654], епархия Сегобре в лице ее епископа дона Йосельмо (1170 г.)[655]

, древний и богатый бенедиктинский монастырь Св. Эмилиана в Коголье в лице его аббата дона Фернандо (1192 г.)[656], основанный королем и королевой Алиенорой Английской известный женский цистерцианский монастырь Св. Марии в Лас-Уэльгас близ Бургоса (позднее Альфонсо VIII был похоронен в соборе обители), который не оставляли своим вниманием еще несколько поколений кастильских правителей, в лице его аббатисы Марии (1201 г.)[657] и, наконец, другой женский монастырь — Св. Марии в Тортолес в лице его аббатисы Уракки Перес (1202 г.)[658]. Приведенный перечень достаточно точно отражает социальный и сословный статус тех, кого считали нужным почтить своим даром кастильские монархи.

Очевидно, что все эти люди вовсе не собирались обрабатывать полученную землю собственным трудом и тем более не нуждались в указаниях свыше о том, какой тип севооборота им целесообразнее предпочесть. Таким образом, приходится вернуться к концепции П. Мереа и признать выражение «ad anni vicem» (ст.-каст, «anno e vez») отражением той же концепции года и дня, которая прослеживается и в местном праве кастильских и леонских консехо, в том числе в пространном фуэро Сепульведы и «Королевском фуэро».