Город Менск

— Яна яшчэ не прызвычаілася да натурызму, — сказал Уладзь. — Усё мусібыць паступова…

— На Чукотцы пурытанскія норавы, — поддержал Вінцук.

Он скинул сорочку и остался в одних шортах.

— Что вы говорите про Чукотку? — спросила Вынтэнэ.

— Говорим, чукчи боятся наготы своей, — нагло сказала Хрысьця. — Но ты теперь в Литве, где не так всё.

«А действительно, чего тут стыдиться? — подумала Вынтэнэ. — Это ведь естественно. И потом — Хрысьця і Уладзь меня видели. А Вінцук… Какая разница?»

— Я сейчас… — сказала она. — Подождите…

Вынтэнэ закрыла глаза и мысленно посчитала до десяти. Потом откинула портьеру и шагнула вперёд.

— Вот и умница! — похвалила Хрысьця.

— Смелая ты, — сказал Уладзь. — Горжусь тобой.

Все расселись по креслам.

— А у меня для вас сюрприз! — объявил Вінцук. — Тебя, Вынтэнэ, берут на работу!

— На какую работу? — не поняла та.

— По специальности! В газету «Новое Чукотское Слово».

— Что это за газета такая?

— Издание чукотской общины Литвы. Ей уже около ста лет. Корреспонденткой тебя берут пока нештатной, но гонорары платить будут исправно.

— Гэта праўдзівы сюрпрыз! — сказал Уладзь. — Как тебе удалось?

— Они у нас интервью брали когда-то, — пояснил учёный. — У меня осталась визитная карточка.

— Спасибо! — сказала Вынтэнэ. — Дзякуй!

— Принесли мы піва, чтоб отметить, — объявила Хрысьця. — Ты ведь не пьёшь почти алкоголь.

Она поставила на стол четыре бутылки. На красно-белых этикетках было написано: «Крыніца». Вынтэнэ уже знала, что «піва

» — лёгкий наркотик, популярный во всех слоях общества. Он значительно менее опасен, чем «гарэлка».

Литвины взяли по бутылке.

— Будешь? — спросила Хрысьця.

Вынтэнэ кивнула. Нужно хотя бы попробовать…

— Только немного ей, — вмешался Уладзь.

Вынтэнэ взяла из шкафа бокал и налила наркотик на самое дно.

— За будущие твои успехи в Литве! — сказал Вінцук.

Они чокнулись. Вынтэнэ поднесла бокал к губам. Пиво пенилось в стеклянной оболочке. Вынтэнэ пригубила.

— Ну как? — спросили её.

— Приятный вкус…

Она выпила наркотик до конца и улыбнулась. Словно сквозь лёгкий туман, смотрела она на друзей. Те пили прямо из бутылок и о чём-то говорили. Кажется, обсуждали университетские новости. Вспоминали какого-то Казулевіча, которого то ли назначили проректором, то ли сместили. Вынтэнэ еле понимала литвинский, поэтому не уловила нюансов.

Она остановила взгляд на Хрысьці, что сидела напротив. Та закинула ногу на ногу и пила піва. «У неё удивительно красивые глаза, — подумала Вынтэнэ. — И такие густые русые волосы, такие

доўгія…» Она смотрела на тонко выточенную шею, на влажные розовые губы… На груди — полные и упругие… «Как же она красива!» — думала чукчанка. Наркотик действовал: Вынтэнэ без стыда разглядывала литвинку.

Та перехватила её взгляд и улыбнулась. Теперь они смотрели друг на друга…

— Хочешь ещё? — спросила Хрысьця.

— Так, — сказала Вынтэнэ по-литвински.

Хрысьця подвинула кресло поближе и коснулась пальцами её руки — словно чтобы поддержать бокал. Свободной рукой плеснула новую порцию піва.

— Пей…

Вынтэнэ поднесла бокал к губам. Хрысьця не отпускала. Они сидели теперь совсем рядом, колени касались. Анадырка сделала несколько глотков.

«Почему бы нет?» — пьяно подумала она и наклонилась вперёд. Литвинка поцеловала её в губы…

Мужчины оделись, взяли піва и вышли на балкон. Опершись на перила, смотрели на огни ночного Менска.

— Ты раўнуеш? — нарушил тишину Вінцук.

Уладзь вздохнул.

— Не, насамрэч, — сказал он наконец. — Галоўнае, каб ёй было добра.

— Сапраўды? — спросил друг. — Я ж бачу, што ты незадаволены.

— Мне не падабаецца, як Хрысьця гэта робіць. Неяк занадта нахабна і проста. І потым, гэтая ідэя зь півам. Яна ж ведае, што чукчы нязвыклыя да алкаголю. Гэта ўжо…

— Піва купіў я, — перебил Вінцук. — Я і ня думаў, што яно будзе выкарастанае для збавеньня. І потым, Вынтэнэ трэ’ адкрыцца. Яна яшчэ баіцца сваіх пачуцьцяў і жаданьняў. Менавіта так думае Хрысьця. Таму і дзейнічае напрамую. Ты ж ведаеш, зазвычай яна не такая…

Уладзь глотнул піва.

— А сам ты не раўнуеш? — спросил он.

— Да жанчынаў? Не… Гэта нібы іншы сьвет. Дый наогул, пакуль яна любіць мяне…

Он замолчал.

— Што ж, наогул ніколі не раўнуеш? — не отставал Уладзь.