Город злодеев. Королева зеркал

– Ладно, – неуверенно говорю я. Никогда не знаешь, что может с тобой случиться в этом доме. Старки развязывает узел на верёвке на краю комнаты, и система приходит в движение. Тут же поднос с чайными чашками, тортом, сахаром, сливками и дымящимся чайничком осторожно подъезжает ко мне.

Я широко улыбаюсь. Это гениально.

Даже Уибблс садится и трёт глаза.

Поднос останавливается прямо передо мной.

– Идеально! – восклицает Старки.

Сми на кухне облокачивается на стойку.

– Кэп очень обрадуется, когда снова тебя увидит. Просто представь себе.

Старки ярко улыбается, а я пытаюсь понять, о чём толкует Сми. Я как раз собираюсь уточнить, когда Старки говорит:

– Ну, давай! Первая чашка тебе, как почётной гостье.

Я узнаю масляный лимонный торт из «Чаепития» и богатый пряный аромат самого чая. Похоже, Делла присматривает за мальчиками и приносит еду, иначе их положение было бы гораздо хуже.

Я беру кусочек торта и наливаю себе чай, добавляя побольше сливок и сахара. Когда я забираю свою порцию, Старки тянет за верёвку, пока поднос не оказывается перед Уибблсом. Тот берёт свою чашку, и Старки продолжает тянуть, пока угощение не оказывается у всех.

– Значит, вы ещё увидитесь с Джеймсом? – бесцеремонно спрашиваю я, делаю глоток и оглядываюсь. Все избегают моего взгляда.

– Знаете что? Я лучше съем пышку. – Дэмиен Солт встаёт, и Старки снова тянется к верёвке, но Дэмиен его останавливает: – Нет, нет, я сам схожу.

– Я уже говорил, что мы не можем разговаривать внутри, – ворчит Сми. – И мы всё равно бы тебе ничего не сказали. Если кэп захочет связаться с тобой, он свяжется.

– Ясно, – говорю я. – Я просто хочу, чтобы Джеймс знал кое-что, и я больше не буду заводить этот разговор. Я хочу, чтобы он знал, что я люблю его и что я ошибалась.

– Ошибалась в чём? – спрашивает Сми, облокотившись на колено. Его глаза под тяжёлыми веками изучают меня.

– Я не должна была отпускать их одних. Моё место рядом с Джеймсом. Передай ему это, хорошо? Обязательно передай.

Смотреть телевизор и общаться с мальчиками оказывается так приятно, что я засиживаюсь допоздна. Я пишу Джии эсэмэс и сообщаю ей, что собираюсь провести здесь ночь. Она отвечает смайликом-сердечком и сообщением «нам нужно поговорить».

Похоже, у неё какие-то новости, и я даже не знаю, чего ждать.

Мальчики переходят от видеоигр к шахматам и поддразнивают друг друга, а я поднимаюсь по лестнице в комнату Джеймса. Раньше мне нравилось приходить сюда, гулять по кварталу, смотреть, как Джеймс бродит по улицам, не обращая внимания на моё присутствие. Он всегда в движении. Ему нравится протирать пыль с полок, чистить ботинки, расставлять книги по местам. Он любит читать, особенно книги о войне и стратегии. Джеймс невысокого мнения о людях и считает, что лучше всего быть на шаг впереди остальных.

Его стол идеально чист, всё лежит аккуратно, почти по линейке. Вещи в полупустом шкафу рассортированы, а в изголовье кровати висит кожаная куртка. Я немедленно подхожу к ней, надеваю и чувствую, как куртка меня обнимает. Сколько раз Джеймс набрасывал её мне на плечи? Сколько раз я расслаблялась и обретала уверенность, чувствуя его любовь ко мне?

Я опускаю голову на подушку, а снаружи начинается дождь.

Когда я закрываю глаза, всё тут же погружается во тьму.

Я просыпаюсь от тиканья часов.

Тик-так, тик-так.

Оно эхом разносится по дому, такое громкое, что дрожит кровать.

Я вжимаюсь в спинку кровати и зажмуриваюсь, ожидая, когда Сми или кто-нибудь из мальчиков вбежит в комнату и объяснит, что происходит, но никто не приходит, и тиканье прекращается так же внезапно, как и началось.

Когда я тянусь к лампе на прикроватном столике, комната остаётся тёмной. Я на ощупь пробираюсь вдоль стены к выключателю, но он тоже не работает. Похоже, во всём доме отключилось электричество. Я могу понять это по глухой тишине. Я беру телефон и включаю фонарик, жалея, что у меня нет ножа, электрошокера или перцового баллончика... ничего, чтобы себя защитить. Прижимаясь к стене, я выхожу в коридор, который совершенно пуст. Слышно только скрип половиц и звук моего собственного дыхания.

Вдруг тиканье начинается снова. Тик-так, тик-так. Я вожу фонариком из угла в угол, но ничего не вижу. Я медленно следую за звуками вниз по ступенькам, подхватывая ритм. Тик- так, тик-так. Я понимаю, куда он меня ведёт, когда звук затихает.

Передо мной кабинет Джеймса – единственная комната в доме, куда он не любил пускать посторонних.

Конечно же, спустившись по лестнице, я обнаруживаю нацарапанный на двери большой крест.

– Очень тонко, Джеймс, – говорю я. – Крест отмечает место, где спрятан клад, да, Капитан Крюк?

Царапины прорезают дерево до самой дверной ручки.

Тиканье резко прекращается, и я думаю: «Он вернулся. Он может ждать тебя прямо за этой дверью. Счастливый или грустный, злой или обиженный, возможно, ты вот-вот сможешь коснуться его во плоти».

Но его тут нет.