Господь, мы поднимаемся

Неподалеку, у кормовой надстройки, виднелся корабельный загон для скота. Сейчас там находились три лошади, которых по пути должны были доставить на остров Родос. Одинаковой масти, вороные, в белых пятнах, кони были подвешены на специальных кожаных ремнях, едва касаясь копытами палубы. Лошадей раскачивало в такт судну. Две лошади молчали, бессильно перебирая разъезжающимися узловатыми ногами. Третья тихо ржала. Косилась чёрными глазами, просила у людей жалости.

Патрик переносил качку лучше сестры и сидящего рядом Басена. Память, как губка, жадно впитывала в себя картинки окружающего пространства, стараясь запомнить всё до мельчайших подробностей. Он выбрался из-под тента, схватившись руками за край мокрого борта, подставляя лицо ветру и холодным солёным брызгам. И хоть всё шло как-то совсем не так, как он себе представлял, мальчишка улыбался. Глядя на провалы огромных тёмных волн, он спрашивал себя: «Не страшно?» – и тут же отвечал: «Не страшно!», – гордясь тем, что он, оказывается, смелый.

Летело вниз и вверх свинцовое серое небо. При каждом ударе о волну корабль дрожал. От ветра слезились глаза. Далеко позади раскачивались на волне остальные суда, два из них были сильно перегружены, было видно, как они ложились на воду бортами.

Где-то на этих кораблях сейчас находился ангел в мальчишеском теле – пророк Стефан. Так полагал Патрик. И удивлялся, почему Стефан не мог приказать шторму утихнуть.

Но это был ещё не шторм. Для моряков – рабочая погода. Это была лишь предтеча шторма. Ближе к полудню в небе появились просветы, бледное размытое пятно солнца стало проглядывать сквозь серые рваные тучи. А затем на корабле началась суета.

Мальчишка видел, как по деревянной лестнице с надстройки быстро спустились два человека. Один из них, одетый в потёртый кожаный кафтан, являлся шкипером, второй – чернобородый, коренастый – торговым представителем купцов Гуго Ферруса и Гийома Поркуса. Оба были встревожены. Крича на детей, чтобы они освободили проход, мужчины прошли на бак и долго вглядывались куда-то вперед. Стараясь проследить за их взглядами, Патрик наполовину высунулся за борт и увидел, что прямо по курсу небо почему-то изменило свой цвет, из непроглядно серого став жёлтым и каким-то размытым, растворив в этой желтизне чёткую линию горизонта. С бака мужчины вернулись на среднюю палубу и остановились возле мачты, как раз неподалеку от семилетнего мальчишки и его сестры. Патрик слышал каждое их слово.

– Прямо на нас. Часа через два начнётся. Надо убирать парус и попытаться на вёслах уйти на восток, под защиту острова Сан Пьетро. Спрячемся в какой-нибудь бухте, – отворачивая лицо от ветра и стараясь перекричать грохот ударов о волны, убеждал шкипера чернобородый помощник купцов.

– Не успеем, – отрицательно мотал головой шкипер. – И повернуть не сможем. Борт под волну подставлять нельзя. Перевернёмся. Будем держать носом к волне и помоги нам Бог.

– И помоги нам Бог, – как эхо повторил помощник купцов. Мужчины поспешили обратно на мостик. Через несколько минут возле толстой, снизу обитой медью мачты уже суетилось несколько матросов. Не имея ни времени, ни возможности снять хлопающий парус, они просто рубили топором связки фалов.

– Говорят, будет ещё хуже, – сказал Патрик сестре, возвращаясь на свое место. Измученная качкой девочка лишь страдальчески улыбнулась, словно показывая, что она изначально не ждала от будущего ничего хорошего.

Ей хотелось пробраться на самую середину палубы и лечь на мокрые доски параллельно оси судна, интуитивно она чувствовала, что там её укачивать будет чуть меньше. Но дети сидели там так плотно, что об этом можно было только мечтать.

* * *

Этот ураган зародился где-то в Средиземноморье от разности температур воздушных потоков. Он прошёлся вдоль побережья Сардинии областью сверхнизкого давления, таща за собой массы закручивающихся к центру туч. Через какое-то время тайфун начнёт расползаться, терять силу, и в конце пройдет где-нибудь на Балканах обычным дождиком. Но встретиться с ним в начале его движения нельзя пожелать и врагу.

Не было никаких признаков великого шторма, о которых так любят рассказывать мореходы. Не было ни черноты туч, ни тьмы, опускающейся на воду. Молнии не прорезали фиолетовыми вспышками черноту неба. Ничего этого не было. Была быстро растущая жёлтая пелена, а затем страшный удар ветра.

Лидер парижских детей, мальчишка Жан-Батист, как раз находился на одном из перегруженных судов. Он тоже видел надвигающуюся желтоватую пелену. Можно только позавидовать людям, которые встречали такой ураган в первый раз: они не знали, что будет дальше.

Какую-то девочку, стоящую у фальшборта, сбило с ног и протащило по палубе, по пути ударяя обо все выступы. Сама палуба внезапно накренилась. В следующую секунду со страшным треском сломалась и рухнула вниз грот-мачта, проломив надстройку и залепив мокрым парусом нос корабля. Оба длинных кормовых весла, заменяющих руль, разлетелись в щепки.