Господин Ветер

Никогда Крис не ехал с таким эскортом: справа — бык, слева — бык. Эти «ребята» казались большими даже для просторного «мерса». Кристофер снова вспомнил некий фильм, где главный герой, которого играл Африка, сидел между такими же жлобами, и даже умудрялся спать и видеть сны. «Но там, в фильме, Африка их не боялся. А я?» Крис смотрел по сторонам — трасса, трасса. Они возвращались. Спереди, рядом с шофером, сидел лысый. Часть боевиков, та, что приехала на «девятке», осталась убирать «это».

— Где я буду играть? — спросил Крис.

— У большого человека. Самого большого в этих местах.

— Президента, что ли? — нервно усмехнулся Крис.

— Не базарь. Не люблю.

Час, два часа молчания, они миновали деревню, где недавно покупали молоко, миновали поворот на Сызрань, миновали место, где Крис застопил «Форд», они приближались к Тольятти. Голова Кристофера пухла от множества отрывочных и нелепых возможностей продолжения, от перемалывания уже произошедшего — словно перед ним кто-то постоянно прокручивал фильм, где водитель «Форда» падает грудью на руль и из его рта течет вниз кровь.

«Надо проснуться, парень, и все будет хорошо. Ты попал в притчу, где висишь над пропастью, зажав зубами лозу. Проснись!»

«Но это не сон».

«Сам говорил, жизнь — лишь иллюзия, один из снов, так чего же ты боишься? Ведь мучить не будут, не садисты же. Просто убьют».

«Когда тебя избивают — больно, но когда убивают совсем, совсем не больно», — вспомнил он тяжелый и густой голос питерского художника по имени Транк, все его зубы были потеряны в драках, и улыбка казалась зловещей, несущей маниакальное стремление к смерти как к своей, так и чужой. Кристофер сидел с ним в пивняке, пролетарий от искусства пил уже несколько дней, и большую часть из них был на тропе войны. «Транка уложили бы еще около Форда».

«А я ничего и сделать не смогу. Надо быть послушным и угодливым. Они не завязали мне глаза. Я же свидетель убийства. Значит, уверены в том, что не скажу. А не сказать может только мертвый. Значит, после того, как я сыграю, убьют. Господи, не допусти…»

«Чего же ты боишься, суфий? Смотри смерти в глаза…»

«А где у нее глаза? Ты даже мыслишь красивыми фразами из боевиков. Что ты будешь играть этим дяденькам?»

«Все, что попросят… Лысый любит блюзы. Я тоже».

Лысый достал из кармана мобильный телефон, включил его.

«Уже в зоне действия сотовой связи, — подумал Крис. — Или она везде действует? Звонит «большому человеку»».

— Блюзмен. — серьезным тоном сказал Лысый. — За грибами сходил. И на жаркое, и на соление. Два белых. Один пришлось выкинуть. Червивый.

Крису вдруг стало смешно: его охватил нервный внутренний смех, лавина, готовая вылиться наружу волной сумасшедшего хохота. Кристофер читал в книжках о бандитской конспирации, но не ожидал, что она существует на самом деле, и что это будет выглядеть так нелепо. К тому же ему вспомнился вчерашний сбор грибов — подберезовики-подосиновики и даже два белых. «Даже два белых. Один червивый».

Выслушав некую фразу с той стороны, Блюзмен продолжил.

— Другой взял. Увидишь. Я тебе его подарю.

Очередная реплика неслышного Крису собеседника, заставила Блюзмена улыбнуться.

— Нет. Как договорились. — Лысый убрал телефон в карман и обратился к водителю: — Сначала ко мне.

Через полчаса машина свернула с трассы. Крис пытался запоминать дорогу, но вскоре запутался — слишком много улиц, слишком много поворотов.

— Я прямо сейчас буду играть? — спросил Крис.

— Вечером.

— Мне нужно порепетировать. — Крис сказал это, чтобы хоть немного расширить собственную «свободу». На самом деле, он в репетиции не нуждался, ибо часто играл на разных «чужих» гитарах и пальцы за несколько минут привыкали к новому инструменту. Или хотя бы посмотреть гитару.

«А чего на нее смотреть, на ней играть надо, — услышал он внутри себя мысленное возражение, в котором узнал интонацию Вани Жука, — А попади ты в такую кашу? То-то». Нет, Жука на своем месте Крис представить не мог.

— Посмотришь.

Машина остановилась перед железными воротами в довольно высоком каменном заборе. Они отъехали в сторону, и Крис увидел в глубине небольшого парка двухэтажный дом. Рядом с воротами никого не было, но на крыльце дома сидел здоровенный скуластый татарин в защитной униформе. Откуда-то сбоку, навстречу «мерсу» черными молниями метнулись два добермана.

Блюзмен открыл дверь и собаки сунувшись в кабину, принялись облизывать его лицо.

— Слим, Бетси, — он ласково потрепал одну, другую, а затем проговорил совсем иным, злым голосом, — пошли вон!

«Психопат», — поставил диагноз Крис. Он, как и многие его друзья, довольно хорошо знали психиатрию — отмазывание от армии часто осуществлялось через дурку, и психопатию (статья 8б) было легче всего симулировать, ибо каждый человек в некоторой степени психопат.

— Рашик, возьми собак, у меня гость. — Блюзмен повернулся к Крису. — Видишь как собачки меня слушаются. Ты должен быть еще послушнее.

— Юра, — он обратился к одному из соседей Криса, — отведи его во флигель и предупреди мальчиков о дорогом госте.

Флигелем оказалась одна из боковых пристроек.