Госпожа адмирал

– Отчего не сказать, – дернул губой Григорий, изобразив свою коронную вурдалачью ухмылку. – Там, говорит, у вас с Самим недоразумение вышло. Недопонимание и еще сорок слов, начинающихся с частицы «не» или приставки «недо». То есть, князь не то хотел сказать, не так и не в тот момент. Ну, ты понимаешь!

– Я понимаю, – подтвердила Лиза. – Чего конкретно он добивался?

– Просил о встрече, чтобы, значит, объясниться и «передать кое-что из рук в руки». Это цитата.

– На чем порешили?

– Я предложил ему извиниться публично и это его «кое-что» передать из рук в руки в торжественной обстановке.

– Что он тебе на это ответил? – поинтересовалась Лиза.

– Что не стоит рубить сук, на котором сидишь. Ну, я его по такому случаю и спросил, кого, дескать, имеете в виду? Меня или мою сестру?

– Гриня! – покачала головой Лиза. – Я же просила, не лезьте в это говно. Ну, ладно я, мне деваться некуда, но вам-то зачем?

– Затем, что Бог есть, и он – любовь! – осклабился единоутробный изверг.

– Гриня, – искренне ужаснулась Лиза, – а ты уверен, что пил вчера только водку?

Из дальнейшего разговора выяснилось, что, во-первых, с восьми утра и до сего момента телефониравали в дом Корзухина «все, кому не лень», начиная с кабинет-секретаря Черемисова и заканчивая родной Лизиной бабкой, нежданно-негаданно вспомнившей о своей героической внучке именно сегодня в девятом часу утра. Впрочем, Елена Константиновна юлить не стала. Прямо сказала, что имеет передать Елизавете «послание чрезвычайной важности» от самого Василия Андреевича, и что «воротить нос от таких предложений» негоже, не говоря уже о том, что свою выгоду в любом деле следует блюсти.

– Она хоть объяснила, о чем идет речь? – спросила заинтригованная Лиза.

– Старуху не знаешь? – удивленно поднял брови Григорий. – Ее хлебом не корми, дай только поинтриговать!

Итак, во-первых, были звонки по телефону. Хорошо хоть не во входную дверь. Хотя и до этого, по-видимому, дойдет, потому что, во-вторых, на Смолянке столпотворение вавилонское, в котором смешались репортеры и фотографы, жандармский и полицейский патрули, «любопытные варвары», а теперь «до кучи» и господа добровольцы.

– Какие добровольцы? – не поняла Лиза.

– Обычные, – пожал плечами Григорий. – Сиречь волонтеры. Оказывается, у нас в Себерии не забыли, кто к нам на войну помогать приезжал. Теперь, соответственно, «от нашего стола вашему».

– И много их? – полюбопытствовала Лиза, совершенно не представлявшая себе масштабов этого поветрия.

– Трудно сказать, но вот Фима Богров сейчас звонил, говорит только из одного нашего полка семеро резервистов в Техас собрались.

– Он кто, этот Богров?

– Военно-учетная специальность – командир роты усиления.

– Поручик, штабс-капитан?

– Капитан.

– Безумие какое-то, – покачала головой Лиза. Ей все еще не верилось, что все это происходит с ней и на самом деле.

– Боюсь, это только начало... – хмыкнул Григорий.

– Тогда, излагай, не томи! – хмуро буркнула Лиза, доливая себе в чашку кофе. – Что там у тебя, в-третьих?

– В-третьих, как я понимаю, наступил Армагеддон! – пожал плечами полковник Берг. – Мне, кстати, можешь тоже подлить!

– В каком смысле Армагеддон? – Лиза подхватила кофейник и, развернувшись, наполнила чашку еще и единоутробному.

– В прямом.

– Слушай, Гриня, – возмутилась Лиза, – перестань интриговать! Мне что теперь, из тебя это «третье» клещами выдирать придется?

– Остынь, Лиза! – осклабился «Живоглот», прозванный так в детстве за съеденную без перца и соли живую на тот момент лягушку. – Пруссаки передали в девять часов утра, что их специальный корреспондент в Питтсбурге еще вчера выяснил: командовать авиаматкой «Рио Гранде» будет какая-то женщина, и, как бы даже, иностранка. Ну, они не дураки, там в Берлине, сопоставили эту информацию с тем, что передает Ройтерс, сложили два плюс два и с первой попытки догадались, кто бы это мог быть. Так открытым текстом и сказали, а у нас, стало быть, услышали. В общем, в десятичасовых новостях передали, что выступление Василия Андреевича в Городской управе перенесено с сегодняшнего полдня на завтрашний вечер. Каково?

* * *

– Лиза? – Мария смотрела вопросительно, словно, сомневалась, стоит ли вообще начинать разговор, и, если – да, то сейчас или все-таки попозже, когда адмирал Браге вернется из своего «далека».

– Извини, Маша! – тряхнула головой Лиза. – Извини! Задумалась...

– С тобой можно поговорить на серьезную тему или сейчас не стоит?

Вопрос, по существу. Верный, одним словом, вопрос, потому что, похоже, на этот раз Лиза дала-таки слабину.

– Извини! – повторила она. – Разумеется! Что-то случилось?

– Можно сказать и так. Я хочу попроситься поехать с тобой на войну.

«На войну? Мария?»

– Совсем с ума сошла? – вскинулась Лиза, окончательно приходя в себя.