Гостьи

Пока мы отсиживались в деревне, страна менялась, город менялся. Та новая жизнь, рождение которой я предчувствовал, глядя на мир через окно алма-атинской поликлиники, наконец, настала. Открывались магазины, кинотеатры, курсы, на которых можно было за две недели стать специалистом в любой области, рестораны, кафе и частные клиники. Я стал врачом в одной из таких клиник. Хорошая зарплата, прекрасно оборудованный кабинет, невероятно белый халат.

Квартиру для съема выбирал себе по запаху. Переступал порог и делал глубокий вдох. Неужели, Аня, это заразно? Или мне просто хочется надышаться после нашего деревенского домика? Нашел свою – маленькую, уютную, единственную. В ней пахло как будто известкой, ну, может, еще немного пылью. Ни плесени тебе, ни перегара, ни запаха грязных тел и сигаретного дыма.

В ней давно никто не жил. Прежние хозяева эмигрировали и оставили квартиру пожилой родственнице с тем, чтобы она ее продала. Но квартира долго не продавалась, и женщина решила сдать ее в аренду. «Я ее выкуплю. Со временем. Если вы не против», – сказал я ей, впервые пройдясь по квартире.

Отнес Аниным родственникам листок со своим новым адресом – для Ани. Она приехала примерно через месяц. Привезла овощей с огорода, сварила борщ, прибрала в квартире. Я рассказал ей о своей работе, она о соседях. Наверное, это самое загадочное, что было в моей жизни. Смотрю – это моя Аня. Я знаю каждую ее черточку, каждый изгиб, каждую родинку, а ничего во мне к ней не стремится. Все молчит. Не притаилось, нет. Как будто затихло. Говорили как старые знакомые, передвигались по квартире, избегая прикосновений.

Очень странно было любить ее ночью. Ненадолго я почувствовал нас прежними. Обрадовался этому очень. Все повторял про себя: «Вот. Это. Моя. Аня. Моя. Аня». Да, это была она – трепетная, тихая. Никаких стонов – только дыхание. Неспособная причинить мне ни малейшей боли – только пальцами по влажной коже, только губами по плечу. Но вот, я на спине, узкая ладошка по моей груди, лаская. Ноги закинула на мои, уснула на плече невесомая. Ни щебетала, ни целовала перед сном. Моя и не моя. Моя Аня никогда бы не легла в постель, зная, что совсем недавно в ней лежала другая. А эта все поняла, и все равно легла.

В следующий ее приезд мы клеили обои. Будто вернулись в прошлое, где приводили в порядок нашу комнату в общежитии. Счастливые мы тогда были, все в предвкушении семейной жизни. А сейчас только и бодрили эти воспоминания. Мы за них цеплялись, мы на них надеялись.

Управились за пару дней. Я ей говорю:

– Оставайся.

– Может зимой, – говорит она, – не брошу же я все вот так.

До зимы было далеко.

7

Проснулся по будильнику в семь, в полной решимости, в полной готовности, во всеоружии. Позвоню Роману, попрошу завезти мне документы. Сам отправлюсь к нотариусу, сам улажу все дела. Да что там может быть сложного? Я же поеду к профессионалу, для которого это дело – пустяк. Сегодня же эта квартира станет окончательно моей. И сегодня подам объявление на ее продажу. О цене, конечно, посоветуюсь с мамой. Нарушу свое молчание. Думаю, выставить квартиру придется подешевле, чтобы быстрее продать, и на белом коне уже въехать в родной город.

Оделся, умылся. Набираю номер. После продолжительных гудков сонный голос Романа в трубке. Что?! Он спит? Ну это уже слишком!

– Здравствуйте, Роман – решительно, как и хотел, начинаю я.

– Павел, да, доброе утро…

– Хочу вас попросить. Не могли бы вы…

– Да, да, мне так не удобно за вчерашнее. Я не приехал. Не смог. Я при встрече обязательно расскажу вам причину, и думаю, вы меня извините.

– Да, хорошо… Это не важно. Насчет нотариуса.

– В понедельник нас ждут.

– В понедельник?

– Да.

Черт! Сегодня же суббота. Вот дурень я! Я совсем об этом не подумал. Мой гнев как рукой сняло. И решимость куда-то делась.

– Хорошо, буду вас ждать, – сказал я и повесил трубку.

Суббота. Еще два дня. Проспать бы их. И я лег обратно на диван. Ворочался, поглядывал на часы, ждал старушку. Уснул, наконец.

Но старушка не пришла. Ни в восемь, ни в девять. Окончательно проснулся я в десять. Вот и все, подумал я, сидя спросонок на диване, выгнал я все приведения из этого дома. Теперь он пуст, и я совсем один.

Болит живот. Да, да, мама бы обязательно сказала, что это от того, что я гадостью питаюсь уже несколько дней. И что нужно поесть суп. Обычно я его ем только потому, что мама его готовит, а у меня есть такая естественная потребность – есть. А тут даже захотел. Наелся я что-то за эти дни пачечной еды. Хочется чего-нибудь, что варили, жарили или парили. Яичницы хочется и супа. И желание это оказалось сильнее желания экономить.

Умылся, зубы почистил, пригладил волосы и вышел из дома. Решил для разнообразия пойти в противоположную сторону от той, в которую ходил до этого. Обошел дом с другой стороны и обнаружил на первом этаже столовую. Зашел не раздумывая. Знакомые запахи – детский сад, школа, летний лагерь. Везде одно меню, везде одни запахи. Меня устраивает. Всегда любил казенный общепит. Даже ненавистные всем каши уплетал за обе щеки, но для приличия, конечно, морщился.