Гостьи

Перед тем как отправиться на поиски съестного, зашел в ванную комнату. Унитаз, раковина, душевая кабинка теснились в одной крошечной комнатушке. Все, конечно же, начищено до блеска. Ожидал увидеть полки, заставленные предметами личной гигиены, как и положено такому пижону. Но на полочке у зеркала их оказалось немного: тюбик зубной пасты, зубная щетка, станок для бритья. В мыльнице кусок мыла, на крючке мочалка. Аскетично.

Сидя на унитазе, вертел в руках рулон туалетной бумаги. Несмотря на перфорацию, последний кусок был оторван криво. И я очень живо представил себе руки, держащие эту самую вещь до меня, пальцы, сжимающие отмотанную часть бумаги. Как же так получилась, второпях ты рвал ее что ли? Вот я и нашел его изъян. Обнаружил то, чем могу его попрекнуть. Все чисто, вылизано, вымыто, поглажено и сложено, а тут такой промах! Как же так, Алексей? Как приятно бывает убедиться в чужом несовершенстве.

С собой взял телефон и портмоне. Через дворы вышел к дороге. Вдоль нее по тротуару и отправился, куда глаза глядят. Если буду все время идти прямо – не заблужусь, решил я.

Вечер, оживленно. Кто с работы, кто гуляет. Разглядывал витрины, с завистью смотрел на посетителей уличных кафе. Прошел мимо одного, второго. Мы с мамой по кафе не ходим, а с Алиской пару раз пришлось. Но там Алиска рулила – и кафе выбирала, и заказ сама делала. Я только платил, злясь в душе на свою спутницу за непредвиденные траты. А сейчас бы сесть за плетеный столик, минералочки холодненькой попить, мяса жареного поесть. Но прошел и мимо третьего кафе. Духу зайти не хватило. Решил списать себе это на экономность. Экономить же надо!

Нашел супермаркет. Долго бродил между стеллажами, взял хлеб, колбасу, два йогурта, чипсы, пачку чайных пакетиков. Повертел пачку в руках и положил на место. Взял вместо нее пакет молока. Дома мама просто так, стаканами, молоко пить не разрешает. Наслушалась по телевизору о вредном воздействии молока на организм взрослого человека. Сама не пьет, и мне не дает. Но я же не дома…

Вернулся в квартиру. Не заблудился – уже хорошо. Обошел ее всю – маленькую, аккуратненькую, свет везде включил, даже в ванной комнате. Как-то спокойнее со светом. Будто и привыкать начинаю к своему присутствию здесь. Я уже не воришка, нет, уже гость. Ни званый, ни почетный, но все-таки гость.

Уже спокойно, уверено, я полез исследовать кухонные шкафчики. Нашел нож, разделочную доску. Нарезал хлеба, колбасы. Пока готовил бутерброды, понял, что тишина жутко нервирует. Но это легко исправить. Включил на телефоне музыку. И уже с другим настроением, поставил на стол свой нехитрый ужин. Налил себе молока.

Стол у окна, окно настежь, за окном закат.

Не так уж все и страшно оказалось – весело думал я. Завтра оформим документы, а там подам объявление. Нужно только сначала посидеть на сайте продажи недвижимости, изучить цены. В конце концов, можно с Романом посоветоваться. Вроде, он неплохой парень. Глядишь, еще и подружимся, уже смеялся я. Черт! Я один, в чужом городе, в своей собственной квартире, сижу ем бутерброды. О! Это моя любимая песня. Сделал погромче, подпел в полголоса.

И непонятно толи с песней из телефона, толи ветром из окна надуло мне радости и легкости. И я уже пел во весь голос. Это моя свобода. Я молодой, дерзкий, счастливый! Голос у меня, конечно, так себе, высоких нот не беру, но какое удовольствие! А может все-таки в кафе сходить? Пусть принесут мне мяса. Пусть принесут мне кофе. Пусть симпатичная официантка построит мне глазки, а я ей на чай оставлю.

А зачем, собственно, в кафе идти? Я и тут кофе попью. И да, Алиске позвоню. Алиска ведь мне кое-что обещала. Думать-то об этом сладко, а говорить, намекать, смущать друг друга еще слаще…

Желание кофе, желание Алиски слились для меня во что-то единое, манящее, будоражащие. Я с трепетом подошел к кофемашине. Подбадривал себя – это твоя квартира, это твоя машина. И Алиска тоже твоя. Она тебе обещана. Ты на все имеешь право. Ты мужчина, ты хозяин, ты свободен, молод, дерзок, счастлив! Правда, до этого кофемашины я видел только в рекламе. Но и девушек наяву я еще не любил. Это же никак меня не остановит, когда я вернусь, и Алиса предложит мне себя. Так что разберусь – и с тем, и с другим. Например, вот здесь есть такой стаканчик. Я почти уверен, что в него нужно насыпать кофе. А кофе, уже молотый, в баночке. Вот только этот стаканчик никак не хочет вытаскиваться. А по-другому кофе не засыплешь. Кнопочки нет. Может, там какай-то мудреный замочек, и нужно только потянуть посильнее?

Дернул раз, дернул второй. Не хочет. Сопротивляется, гадина. Еще не поняла, что она моя, что я ей хозяин. А как тебе такое? И рванул. Не удержал, и кофемашина, не устояв на гладкой поверхности стола, упала на пол. С грохотом разбилась о белый кафельный пол.

Песня оборвалась, и телефон жалобно запищал, завибрировал. Глянул на него через плечо – Алиска звонит. Несколько секунд, будто в оцепенении стоял над разбитой машиной. Теперь, ты ничья.