Гостиница тринадцати повешенных

– Гм! – произнес он. – Человек, который умеет так хорошо драться, должен уметь и пить хорошо! Уверяю вас, тут никакие хитрости не пройдут – не станет он изливать нам душу, ни за что не станет! Хе-хе! Можно было бы, конечно, напасть на него со шпагой в руке… но помимо этого есть и другие средства спровадить его на тот свет! Посмеяться после ужина… подурачиться, и так, знаете ли, невзначай, подражая упражнениям греков и римлян… разминая мускулы… побороться…

И, сопровождая свои слова жестом, нормандский кадет сжал своими мускулистыми руками шею соседа по столу…

– О!.. – захрипел тот. – Да ты меня задушишь!

– Именно это я и хотел сказать, – продолжал Вергриньон, повернувшись к Лафемасу. – Что вы об этом думаете, командир? Что если я… если ничего не выйдет… предложу нашему гостю поиграть со мной?.. Может, стоит попробовать?

В это время дверь отворилась и на пороге ее появился Паскаль Симеони в сопровождении Ла Пивардьера.

– Хорошо! – отвечал тихо Лафемас Вергриньону. – Попробуй!

И он бросился навстречу гостям…

Из того, что предшествовало, можно легко представить, какой прием ждал Паскаля в «Крылатом сердце», – все наперебой спешили пожать ему руку. Паскаль же извинялся, что привел с собой друга…

– Что вы, что вы! – вскричал Лафемас. – Этим вы только увеличили наше удовольствие, дорогой сударь!.. Впрочем, вы лишь пользуетесь своим правом! Кто оплачивает банкет… тот, как говорится, и музыку заказывает!

– Какие милые люди! – сказал Ла Пивардьер Паскалю.

– Очень милые! – отвечал искатель приключений.

Рибопьер вошел доложить, что ужин подан в соседнем зале. То была во всех отношениях приятная комната: теплая, хорошо освещенная, с комфортабельной обстановкой, расписанная приятными для глаз эмблемами даровитого художника. Одно было в ней неудобство – несколько низковатый потолок, но ведь столовая и не должна походить на зал для игры в мяч.

Паскаля усадили между Лафемасом и Мирабелем; напротив него, между Вергриньоном и Гребильяком, сидел Ла Пивардьер. Получив разрешение отправить охотника на негодяев к праотцам, Вергриньон пребывал в самом веселом расположении духа. А все потому, что наш нормандец мнил себя – впрочем, его претензиям имелось множество подтверждений – человеком исключительной силы. И ему было отчего возгордиться. Так, однажды, на Новом мосту, он выдернул прямо из сиденья и забросил в тележку одного дерзкого извозчика. В другой раз, на набережной, схватился сразу с тремя матросами и вышел из этого боя победителем, а как-то вечером, безоружный, при помощи одних лишь кулаков уложил с полдюжины грабителей.

– Увидите, увидите! – шептал он своим друзьям, направляясь в столовую. – За десертом будет забава! Командир мне это позволил: хитер будет наш славный господин Паскаль Симеони, если вырвется из моих лап!

В ожидании же, пока настанет время придушить охотника на негодяев, Вергриньон рассыпался в любезностях перед Ла Пивардьером, выбирая ему с блюда самые лучшие куски и беспрестанно наполняя ему стакан. И Антенор де Ла Пивардьер, которому давно не случалось бывать на таком празднике, ел за четверых и пил за восьмерых, повторяя время от времени Паскалю с умилением: «Ах! Какие милые люди!.. Какие любезные люди!..»

Лафемас, со своей стороны, также старался во всем угодить соседу, а тот, в свою очередь, как и Ла Пивардьер, без церемоний, без стеснения позволял за собой ухаживать. Разница была лишь в том, что Ла Пивардьер уже к середине ужина начать бессмысленно поводить глазами и сопеть, как тюлень, тогда как Паскаль и за десертом чувствовал себя так же легко, как и в начале пиршества.

Он опорожнил, однако, около двадцати стаканов, и таких стаканов, в которые входило более двух третей бутылки канарского вина.

– Да уж, – произнес Лафемас с плохо скрывавшей досаду улыбкой, – определенно, вы совершенны во всех отношениях, дорогой господин Симеони.

– А по какому поводу эта внезапная хвала, любезный господин де Лафемас? – поинтересовался искатель приключений.

– Черт возьми!.. Да по такому, что вы не перестаете меня изумлять! Мало того, что вы замечательнейший едок, какого я когда-либо видел, так вы еще и превосходнейший выпивоха! Ах! У меня нет ваших талантов! Если бы я выпил с половину того, что выпили вы, то давно бы уже валялся под столом.

Настала очередь Паскаля улыбнуться.

– Стало быть, любезный хозяин, вы заставляете меня пить лишь для того, чтобы оценить мои вакхические способности?

– Сознаюсь… такие выдающиеся выпивохи меня сильно интересуют… мне любопытно было бы… хе-хе!.. – простите за выражение – узнать их тоннаж.